Княжий пир
Шрифт:
Мой лучший бой, напомнил себе. Смахнул кровь со лба, повторил: лучший! Годы учений, боев, поединков, сражений, схваток – все сейчас холодно высчитывало, направляло его руку, заставляло одни удары пропускать мимо, другие принимать на щит или меч, тело могучего бойца как бы жило само по себе, он только помогал, бдил.
Солнце накалило доспехи, потом словно бы стало прохладнее. Он решил было, что надвинулась туча, но оказалось, солнце перекочевало на ту сторону неба, а от горы упала тень. Сколько же он бьется?
Но из тумана в глазах выпрыгивали новые противники,
Однажды между схватками успел вскинуть голову, удивился солнцу, что по западному склону неба сползает вниз, почти коснулось краем земли. Вся западная часть неба горит в страшном огне, словно весь небосвод залит горячей кровью. Редкие облака застыли, как темные сгустки крови.
Залитый кровью так, будто искупался в закате, он дышал тяжело, с хрипами. Меч выскальзывал из слабеющих пальцев, приходилось сжимать пальцы с таким усилием, что в глазах темнело.
По ту сторону вала из трупов теснились еще около десятка воинов. Двое ранены, остальные только с побитыми щитами. Можно бы и отступить… знать бы только, что этот разиня сумел найти лодку. Плавать не умеет, да и не переплывет со щитом, на котором железа больше, чем дерева…
Он скрипнул зубами. Еще можно успеть… Обряд наскоро, свадебный пир можно начать раньше, главное – подхватить невесту на руки, отнести в спальню, бросить свое семя в благодатное лоно, где взойдет его могучая поросль…
Он отступил на полшага, а когда полезли по еще шевелящимся телам своих товарищей, встретил такими быстрыми ударами, словно отдыхал целый день. По крайней мере, они должны чувствовать, что он снова полон сил.
Сквозь грохот в черепе и шум в ушах слышал страшный нечеловеческий голос:
– Ты умрешь!!!
Он хрипло крикнул в багровую тьму:
– Но родина будет жить!
Тот же страшный голос каркнул грозно и зловеще
– Безумец! Ты ведь знаешь, что теряешь!
На крик сил не оставалось, Рагдай лишь сглотнул горький ком в горле, прошептал:
– Но родина будет жить.
– Уйди с дороги!
– Но родина… будет… жить…
Они пытались прорваться, последние три богатыря. Рагдай дрался обломком меча, а когда и тот выбили из руки, бил кулаками, рвал зубами, грыз, раздирал… а когда перестал ощущать удары, увидел сквозь пелену крови на глазах, что он один, в ком осталась жизнь. Весь отряд богатырей полег, пытаясь выбить его с дороги.
Звезды сияли как никогда ярко, их высыпало несметное множество, еще не зрели такого удивительного боя. Месяц вынырнул узкий, его часто закрывала тучка, но упрямо пробирался сквозь бока, светил ему с гордостью молодого отрока. Голова трещала, кровь текла из множества мелких ран, сломанные ребра больно кололи при каждом вздохе. Он все не мог понять, переплыл ли Залешанин на ту сторону, то и дело слышал вроде бы плеск, но это был плеск волн о берег, снова слышал вроде бы шлепки весел, даже скрип уключин.
– Вот только теперь, – прошептал он. – Сначала думай о родине,
Он огляделся, яркий лунный свет заливал берег. Конь исчез… нет, прогремел быстрый топот, на звездном небе мелькнуло огромное и черное с развевающимися гривой и хвостом, под копытами затрещали мелкие камешки.
Конь остановился, топнул копытом. Из ноздрей валил дым, глаза в ночи горели, как раздутые ветром уголья костра. Багровый свет из глаз падал на морду, страшную, оскаленную, почти не конскую. Копытом стукнул по камню негромко, но дрожь прошла сквозь тело Рагдая.
Он чувствовал раны, боль, но жизнь все равно переполнила его тело, в сердце бурлила горячая кровь. Он сказал сипло:
– Иду.
На миг мелькнула дикая мысль, недостойная мужчины: остаться! Пожить еще! Ведь самое ценное – это жизнь…
Он тряхнул головой, отгоняя опасные чары подлейших из магов. Конь качнулся, когда тяжелый витязь запрыгнул в седло с разбега. Над горами раздался мощный вскрик:
– Слава!!!
Грянул гром, земля с треском раздвинулась. Трещина пошла вширь. Рагдай всмотрелся в черный пролом, лицо покрыла смертельная бледность. Он с усилием вздернул голову гордо, выпрямился, а конь, повинуясь движению ног, кинулся в провал.
Часть 3
Глава 45
Белоян прервался на полуслове. Со двора слышались возбужденные голоса. Владимир нахмурился:
– Пошли узнать, что стряслось.
Но волхв не успел повернуться, как послышались тяжелые шаги. Дверь с грохотом отворилась. Владимир от неожиданности отшатнулся, невольно задрал голову. На пороге стоял исполин. Выше на голову, в железном шлеме на огромной, как пивной котел, голове, грудь широка, как скала, живот спрятан за пластинами железного панциря. Ноги короткие и кривые, руки свисали бы ниже колен, если бы богатырь не упер их в бока. Грозный голос, как свирепый рык, прокатился по всей палате:
– Так здесь встречают… посла?
За спиной Владимира прекратилось зловещее вжиканье выхватываемых из ножен мечей. Он чувствовал, как одни гридни так и остались с оголенным оружием в руках, другие оставили ладони на рукоятях мечей.
– Посла? – переспросил Владимир. – Послы так не входят.
– А как? – нагло спросил богатырь. Он оскалился, показал огромные, как у коня, зубы, но белые и по-волчьи острые. – Я мог что-то пропустить…
– О после сообщают заранее, – сказал Владимир сдержанно. – Если же твое племя столь дико…
Исполин проревел угрожающе:
– Мое племя самое великое в мире! И я вобью обратно в глотку… вместе с зубами, слова того, кто скажет обратное!.. Просто я скакал быстрее, чем гонцы с сообщением. Я воин и привык передвигаться быстро!
– Мне показалось, – сухо сказал Владимир, – ты назвал себя послом… Кто ты, какого рода-племени? С какой целью прибыл?
Исполин подбоченился:
– Зовут меня Тугарин, я из клана Змея. Я был воином, но меня послали с грамотой. Если я отдам тебе ее сейчас, то зря, выходит, по свету идет хвальба о твоих знаменитых пирах?