Княжий пир
Шрифт:
– Случайности повторяются, – напомнил Белоян.
Претич сошел за их спинами, с кем-то переговорил, подошел медлительно и, бросив на Белояна насмешливый взгляд, наклонился к уху Владимира. Белоян видел, как суровое лицо князя стало еще злее. Раздраженно зыркнув на Белояна, словно тот уже час топчется по его ногам, бросил сухо:
– Ладно, Белоян. С чем придут, то и получат. Извини, у меня заботы посерьезней, чем твои… две дюжины.
Белоян отступил, от князя просто несет злостью, любой услышит, а волхва просто
Претич напомнил негромко:
– Посол из Царьграда.
– Зови.
Претич усмехнулся:
– Обидишь.
– А, черт… Ладно веди в тронную. Поставь пару бояр, которые еще под стол не валятся. Я сейчас буду. Нет, пары будет маловато, послы урон чести своей узрят. Налови дюжину. Воеводу Волчего Хвоста, Казарина, Тудора… он и толстый, и важный, пару берендев…
– Может отложить? На завтра, на неделю, на полгодика…
– Нет, мне самому интересно, с чем они.
– А ежели на пару дней? Чтоб не подумали, что мы уж совсем оборзели без новостей. Наших послов они по две недели в Царьграде выдерживают!
– Да ладно, – отмахнулся Владимир. – Они уже знают, что я не больно чту эти детские хитрости.
В тронном зале горели все светильники, хотя в открытые окна падал яркий солнечный свет. В чаши светильников добавляли пахучие масла, по палате текли толстые струи сладковатого воздуха, аромат в самом деле напоминал тронные залы дворца ромейских императоров. У Владимира стиснулось сердце, как давно он ступал по мраморным ступеням покоев базилевсов, ноги дрогнули, но заставил себя выпрямиться.
В зал вошел со вскинутой головой, трое в одежде царьградцев поклонились, сел на трон. Двое степенных бояр уже стояли важно и величаво, хотя на всякий случай придерживались за высокую спинку трона. На Владимира с двух сторон шли такие мощные запахи царьградских вин, что ощутил, как начинает хмелеть.
– С чем пожаловали, дорогие гости?
Вперед выступил высокий величавый старик, глаза как у коршуна, борода до пояса, а голос прозвучал так мощно, что Владимир как воочию увидел его на коне в разгар боя, когда нужно выкрикивать приказы, перекрывая стоны, ругань, треск щитов и звон мечей:
– Царственные базилевсы шлют тебе, великий князь, пожелания здоровья и долгих лет. Мы привезли подарки, царственные базилевсы жалуют в своей неизреченной милости…
Владимир сдержанно усмехнулся. До чего же стыдятся базилевсы называть вещи своими именами! Не подарки это, а оговоренная дань, которой Царьград ежегодно откупается от набегов русов. Киев тоже платит дань, хоть и поменьше, северным соседям «мира для», дабы викинги не тревожили набегами. Все кому-то да платят. Только русы, которые не ведут записи, называют дуб дубом, а дань данью, в то время как ромеи панически боятся суда потомков, что вдруг да запрезирают пращуров за слабость…
– Пересчитай, – велел он воеводе, –
Старик развел руками:
– У нас несколько иные обычаи. Впрочем… но сперва позволь высказать несколько необычную просьбу.
Владимир насторожился, а бояре грозно засопели. Винные пары, сгущаясь, падали на пол мелкой росой.
– Говори, – пригласил он.
Посол царьградский сказал значительно:
– Мы просим твоего позволения, великий князь, равный по мощи древним воителям, поставить в твоем городе храм нашего бога.
Владимир нахмурил брови, он всегда сомневался, что в старину люди были великанами, а женщины – красавицами, но волхв толкнул его локтем:
– Дослушай сперва!
Владимир стиснул челюсти, перетерпел вспышку гнева, а голос продолжал невозмутимо, с покровительственной ноткой в голосе:
– Это будет не простой храм! Он усилит твою мощь стократно. Слава о нем разнесется по соседним народам, коим несть числа, и дикие племена выйдут из лесов, чтобы подивиться чуду и поклониться тебе, великий князь, обладающий таким чудом…
Владимир кивнул сдержанно:
– Ну-ну, у нас чудес немало. Стоит только посмотреть на моих бояр.
– Это будет особое.
– В чем же чудо?
– Великие мастера украсят храм, – продолжал посол, – а мрамор привезут из дальних южных стран, о которых здесь даже не слышали. Но главное, чем можно поразить воображение простого люда, это пол, который наши мастера предлагают…
Он сделал паузу, Владимир буркнул:
– Ну-ну, давай без ромейских штучек. Я насмотрелся на них в Царьграде.
– Пол этого храма мы выстелим полновесными золотыми монетами! – сказал посол победно. За спиной князя ахнули, кто-то шумно задышал, звучно сглотнул слюну. Посол закончил громко, – этот храм будет настолько велик, что в каждом из четырех углов поместилось бы капище ваших местных богов, что на холме… и размерами которого вы восторгаетесь!
Владимир молчал, мысли сшибались хаотично, ни одной дельной, царьградец умеет выбивать почву из-под ног, а за спиной по всему залу нарастал возбужденный говор.
Претич кашлянул, сказал громко, с явной издевкой:
– Ох, как нехорошо… Ведь на монетах выбит облик вашего императора!.. Пожалуй, стоит князю согласиться. Хотя и придется нам всем топтать ногами светлый лик базилевса, но… вам виднее. Это ваш император…
Владимир кивнул, воевода отыскал слабое место, уже раскрыл было рот, чтобы дать согласие, но в последний миг удержался, ибо он в самом деле побывал в Царьграде, знает сколь изощренны царьградцы, простодушным русичам с ними не тягаться. Не может быть, чтобы здесь не таилась западня…