Княжий суд
Шрифт:
— Чего стреляли?
— Эти двое попытались уйти! — кивнул в сторону ратник.
Я пошел в указанную сторону, ратник — за мной, держа в руке саблю. Оба татарина были мертвы. У одного от близкого выстрела картечью снесло пол-головы, второму заряд угодил в бок. Даже в темноте была видна лужа крови под ним.
— Хорошо! Стерегите ворота!
Сам же поспешил к избам. Там уже было тихо — видать, бой закончился. Бойцы вышли на улицу.
— Федор, Макар, как у вас?
— Сейчас осмотримся и доложим.
Ратники
— А то весь пол в кровище будет, а нам тут жить, — сетовали они.
Потом собрали на улице бывших пленниц. Жалкое было зрелище. Лица в синяках, рубахи порваны. Но, слава богу, хоть живые все.
Разобравшись с состоянием дружины, подбежал с докладом Федор:
— Мои все целы, князь, один только в руку ранен. Потом подошел Макар, хмуро глянул:
— У меня потери велики, князь, прости. Семеро полегли. В двух избах татары не спали, играли в кости да девок сильничали. И было их там, как тараканов. Вот и влипли хлопцы. Федоровские помогли, за то — спасибо им.
— Убитых татар-то хоть подсчитали?
— Чего их считать? Скинем поутру с откоса в овраг, да и все дела.
— Нет уж, утром поздно будет, идите и считайте. Федор с Макаром ушли. Я подозвал одного из ратников.
— Беги, друг, в конюшню, лошадей татарских сочти.
Вскоре вернулись все трое.
— У меня двенадцать мертвяков, — сообщил Федор.
— У меня десять, — добавил Макар.
— Счел лошадей я, князь. Ровно двадцать пять, — доложил ратник.
— Ты это к чему лошадей считал? — удивился Федор.
А вот Макар понял мои намерения мгновенно.
— Где-то еще трое прячутся.
— Один, — поправил я его. — Двое у ворот лежат, караульные застрелили. Так, быстро всех ратников — в цепь, прочешите все: подполы, избы, курятники, сараи. Найти надо последнего татарина во что бы то ни стало. Никто не должен уйти! Федор, быстро двух караульных ко вторым воротам, а одного — на смотровую вышку.
— Так ночь, не видно ни зги.
— Исполнять! — рявкнул я.
Ратники стали обшаривать территорию и постройки острога. Скорее бы уже рассвело, виднее будет. Прочесали всю территорию: избы, курятники, сараи, конюшни, подполы — нигде никого.
Ко мне подошли обескураженные Федор и Макар.
— Прости, князь, нет нигде басурманина. Может, он того — через тын перелез и убег?
— Федор, тын в два с лишним человеческих роста высотой. Как его перелезешь, если лестницы нет?
— Верно! — поскреб в затылке Федор.
— В бане смотрели?
— Везде, князь!
— А может, их главный приехал одвуконь? — предположил Макар.
— Ладно, утром еще раз обшарите. Караул смени да накажи, чтобы не спали. Не дай бог, снова татары нагрянут — всех вырежут.
— Как можно, князь! А девок куда девать?
— Выдели им избу. Пусть переночуют, а утром идут по своим деревням,
Федор с Макаром стали договариваться, кому из воинов караул нести.
— Эй, Макар! Совсем запамятовал! Бери людей, пусть лошадей из леса пригонят. Там же Михаил с ними — поди, заждался нас.
Макар хлопнул себя по лбу.
— Упустил из виду. Прости, княже!
Я отправился спать. Полдня в седле да полночи колготной сказались — устал. А с утра новых дел полно. В первую очередь — погибших воинов своих похоронить надо, лето!
Но выспаться в эту ночь мне так и не дали. Вот, казалось бы — только уснул, как Федор уже трясет за плечо.
— А, что? — спросонья я ничего не понял.
— Пожар!
— Где? — Сон сразу отлетел. Беглый взгляд в окно — темень во дворе, никаких отсветов.
— Караульный с вышки сигнал дал. Пожар большой.
— Да где пожар?
— Не знаю пока.
— Не у нас — и ладно.
Я уже снова хотел было улечься, да что-то неспокойно на душе. Если пожар, так не иначе — татары избы подожгли. Тьфу на них, выспаться не дадут.
Я обул сапоги — спал одетым, и вышел. Покрутил головой — вроде как везде темно, тихо. Лишь птицы какие-то поют в кустах, пересвистываются на деревьях, радуясь первым признакам рассвета на горизонте.
Подошел к сосне, на вершине которой была устроена площадка.
— Эй, караульный! Где горит?
— Далече, но пожар сильный.
Делать нечего, я сам полез наверх. Хорошо хоть лесенка удобная сбита. Немного запыхавшись, я взобрался на площадку.
— Ну, показывай. Караульный вытянул руку:
— Эвон!
Я обернулся. Горело там, откуда мы приехали. Обожгла догадка — так ведь это же Коломна горит, в которой мы еще утром были. Как же так? Вроде война закончилась? Ратники из разбитой рати к Москве ушли, поместные дружины тоже разошлись по деревням. В городе только стража городская оставалась. Не иначе как казанцы трофеями решили разжиться в Коломне. А долго ли город зажечь, коли он весь деревянный — даже стены крепостные. Это уж после Василий Иоаннович распорядится в Коломне каменный кремль поставить, где стены толщиной метров по пять-шесть будут. А как же? Любил государь Коломну, частенько здесь бывал.
Я раздумывал. К Коломне скакать, на помощь? Так там уж, поди, головешки одни, к шапочному разбору только и поспеем. Но вывод для себя сделал — нельзя расслабляться, татары недалеко. И наши мародеры голову поднять могут, пограбить под шумок.
Спустился и улегся снова. А пожар в Коломне из головы не идет. Черт с ним со стенами, леса вокруг много, отстроят. Людей вот жалко!
Утром позавтракали скудно — сухарями, запивая их водой. И — за лопаты. Караульный на вышке за местностью следил, да еще двое в сторожках у ворот службу несли. Остальные же без отдыха в поте лица трудились, копая большую могилу на кладбище.