Княжий воин

Крюков Виктор Васильевич

Одобрительно галдя, молодые гридни развязали Романовы мешки и бесцеремонно вывалили их содержимое на землю:

– Поубавилось нехристей в Поле... С почином тебя, парень! Помогла кольчуга дедова?

Подошел Срезень и еще кто-то, в ком Роман не сразу узнал князя Всеволода.

– А ты и вправду малый не промах, - одобрительно сказал князь, рассматривая добычу поляковщика.
– Недаром тебя Срезень хвалит, а уж от него похвалы добиться:Ну, поведай, как ты их одолел?

Роман

хотел по традиции приукрасить свои подвиги, но под внимательными взглядами князя и Срезня врать не решился и рассказал про бой в деревне коротко: не велика удача - повезло.

Кто-то в толпе огорченно крякнул:

– Вот дурья башка. Головы привезти сумел - так ври напропалую, чтоб пыль до небес...

– Да уж, - рассмеялся князь.
– Твой промах, Срезень: как сам складно баять не умеешь, так и его не научил.
– И обратился к Роману: - А удачу, парень, зря гневишь - без нее воевать трудно.

Роман решил, что будет в самый раз рассказать и об отпущенном половце. Он достал золоченую кольчугу, развернул её и положил к ногам князя. Даже Срезень при виде диковинного доспеха не сдержался и удивленно присвистнул:

– Вот это жар-птица!

Никто не слушал рассказ Романа о поединке с молодым степняком. Бывалые старики распознали клеймо на изукрашенных цветной эмалью стальных накладках:

– Не иначе - один из сыновей хана Кончака, - решили знатоки.
– Зря отпустил - теперь будет искать тебя, мстить за позор.

Князь Всеволод одобрительно ударил Романа по плечу и обратился к окружавшим его старшим дружинникам:

– Я так мыслю, братья, что нашего полку прибыло. Пора молодцу воинский пояс надеть!

– Воистину, княже, - одобрили старики.
– Гож Ромша в дружину курскую.

:Несколько объемистых корчаг с пенником, заботливо собранные благодарными деревенскими в дорогу своему освободителю, оказались очень кстати: Среди шумной трапезы князь спросил у Романа, сидевшего рядом с ним, по обычаю посвящаемых в дружинники:

– Стало быть, пожалел ханского сына?

– Молод показался, княже.

– А ты больно стар, - рассмеялся князь: - Жалеть жалей, да сначала стреляй так же метко, как в той деревне.

"Хороший половец - мертвый половец", - подытожил Роман княжье наставление.

– Ничего, - вставил Срезень, - пооботрется в походах - заматереет.

– Да уж, - улыбнулся Всеволод.
– Ему чести воинской много надо, чтобы Седоватый свою дочку за него отдал. А я боярышне Анюте крестный отец, и за суженым ее присмотрю - не забалует...

...- Гой еси, княже, - шумела захмелевшая дружина, поднимая тяжелые кубки.
– Будь здрав, Срезень и Ромша... Вольному воля, смелому Поле!

Воинский пояс турьей кожи, подаренный князем, был Роману великоват. Как

и дедова кольчуга:

Глава четырнадцатая

ВОЙНА

(апрель 1185 года)

В первой седмице апреля странники первыми принесли весть: хан Кончак двинул войска на Киев, но был разбит князем Святославом и откатился в Степь, оставив русским много пленных.

– А мы-то что?
– волновалась младшая дружина.
– Второй год без курян Киев обходится. Куда северские князья смотрят?

Воевода курской дружины вместе с князем Всеволодом уехали в Трубчевск, и старшим в Казачьей заставе остался Срезень:

– Навоюетесь еще. Чего-чего, а войны на всех хватит.

Но скоро из Трубчевска на взмыленной лошади прискакал гонец с княжьим повелением немедля готовиться к походу. В Курске ударили в била* и в клепала*, созывая народ на площадь. Бирюч-глашатай объявил сбор рати из горожан и слободичей:

– Князь наш славный, Всеволод Святославич, бьет челом вам, куряне и, ведая о вашей воинской доблести, просит всякого, в ком сила есть, поддержать честь земли курской в походе на степняков:

Курские ратники народ вольный - хотят, пойдут в поход, а если князь не по нраву, так и с печи их не стянешь и никакой воинской добычей не прельстишь. Но тут дело другое: князя Всеволода куряне любили и гордились им, и если уж он просит, как откажешь?

Курск зажужжал, как растревоженный улей. Перво-наперво шли в кабак, пили за князя Всеволода, за воинскую удачу, вспоминали былые походы:

– На половцев идти куда легче, чем на своих русичей. Уж больно много зла от степняков...

Потом, слегка протрезвев, шли в церковь, чтобы отмолить накопившиеся с прошлого похода грехи, а заодно и будущие.

– Вспомнили про Господа, - ворчал отец Федор, отпуская грехи.
– Эк перегаром-то от тебя разит, раб Божий - хоть святых выноси.

И только соблюдя ритуал, начинали готовиться: приводить в порядок старинный дедовский доспех, прикупать у стрельников товар, запасаться новыми тетивами для луков. Да мало ли хлопот у ратника перед походом? А встревоженные матери и жены вялили и коптили мясо, сушили сухари - готовили припас недели на две.

Брали в рать не всех. У каждой слободы, городского конца или улицы был свой большак, как Людота у кузнецов, который собирал маленькое войско, заботясь о том, чтобы ратник был остальным не в тягость - не слишком стар, не слишком молод, не хвор, не трусоват и чтобы не остатний* мужик в семье.

– На развод вас оставляем, - смеялись над остатними.
– Коль нас в Поле положат, то на вас только и надежда.

..Роман давно не был дома. Срезень в ответ на просьбу своего воспитанника об "отгуле" кивнул: " До утра".