Княжна с тараканами

Донцова Дарья

Я постаралась пропустить идиотское замечание мимо ушей, а Филипп дрожащим голосом произнес:

– Печень мне нужна. Без нее никак. Сколько я должен за набор?

– Четыре тысячи сто двадцать три рубля семнадцать копеек. Желательно без сдачи, – на едином дыхании выдала Эльвира Михайловна.

Мои глаза вывалились из орбит.

– Сколько?

Дверь павильончика хлопнула.

– Эй, бабка, средство для полировки шрамов есть? – заорал мужчина, подходя к прилавку. – Гляди, чего вышло! Удалил татушку, а теперь вон какая фигня толщиной с палец.

– Есть

необходимая мазь, – тоном вдовствующей королевы произнесла Эльвира Михайловна. – Обождите, я занята пришедшим раньше вас народом. Здесь аптека, храм медицины, а не пивнушка.

– А я че? Ниче, – смутился посетитель. – Типа просто спросил, теперь встану тихонько в очередь. Думаете, Колян хам? Нет, Колян никогда кипеж не поднимает. Колян с понятием.

– Почему так дорого? – возмутилась я.

– Импортный препарат, экологически чистый, без вредных примесей, ГМО и канцерогенов, лучшее предложение на рынке, – развела руками провизор.

– Дайте обычный российский препарат, – потребовала я. – За четыре рубля, а не за тысячи.

– Так нету, – отрезала Элеонора Михайловна. – Советский йод давно вырубили, олигархи его за границу продали, а теперь назад закупают в виде порошка. Бизнес! Разворовали Россию. Вот он мазь просит. Думаете, я предложу наш вазелин?

– Полагаю, нет, – влез со своим комментарием Филипп. – Использовать вазелин против келлоидного рубца – это все равно что идти с каменным топором на ракету с ядерной боеголовкой.

– Он отдаст три тысячи и не моргнет! – взвизгнула старушка. – И еще четыреста семьдесят два рубля три копейки!

– А я че? Ниче, – забубнил Колян. – Здоровье дороже, лишь бы помогло. Я не попрошайка, я хорошо зарабатываю. Я у хозяина работаю, зарплату каждый месяц получаю. Вот мою жену вечно жаба душит. Купила себе таблетки для сжигания жира. И ведь был у дуры выбор: нашенский товар взять или немецкий. Пожадничала моя Олька, хапнула что дешевле. И чего? Жир как был, так при ней и остался, а кожа лохмотьями сходит. Она теперь похожа на больную черепашку. Или нет, больше на кошку с лишаем супружница смахивает.

Корсаков достал портмоне и протянул старухе купюры.

– С ума сошел? – рассердилась я. – Пошли в другую аптеку.

– А там еще дороже будет, – пообещала Эльвира Михайловна, роясь под прилавком.

Фил взял меня под руку.

– Николай прав. Здоровье одно, на нем экономить не следует. Я не хочу, чтобы мне отрезали печень. И не желаю походить на кошку с псориазом.

Я постаралась удержаться от накатившего смеха.

– Ладно. Сейчас обработаем рану…

Эльвира Михайловна быстро выложила на прилавок пожелтевший лист бумаги.

– Ознакомьтесь с инструкцией. Посторонние лица не имеют права оказывать услуги скорой помощи в аптеке. Этим могут заниматься только специально обученные сотрудники. Например, я.

– Прекрасно, – обрадовался Фил, – начинайте.

– С вас еще пятьдесят рублей, – заявила фармацевт. И, увидев выражение моего лица, живо добавила: – У нас коммерческое предприятие,

все оплачивается, услуги провизора тоже.

Корсаков опять расстегнул кошелек, и процедура началась.

Эльвира Михайловна торжественно пошла к висящей в углу раковине и тщательно вымыла руки. Затем повязала фартук, надела на голову белый колпак с красным крестом, перекрестилась, произнесла:

– Господи, благослови…

И велела Филиппу:

– Положите травмированную часть своего организма на прилавок.

Корсаков подчинился. Лицо его сохраняло серьезность, но по тому, как сжимались губы, мне стало понятно: он с трудом сдерживает смех.

– Ну, мужик, у тебя совсем фигня какая&то, – заметил Николай. И устроил рядом свою лапу: – Вон, гляди, чего бывает.

– Молодой человек, не мешайте! – приказала фармацевт, сосредоточенно вскрывавшая коробочку с дезинфицирующим порошком.

– Я че? Я ниче, – потупился Колян, – тихо стою. Интересно просто.

Эльвира Михайловна отложила ножницы.

– Итак, жидкость со вкусом клубники наготове, пробка снята. Приступаю.

Бабка поправила очки, наклонила упаковку. Я почувствовала едкий, раздражающий запах.

– Однако, пованивает, – бормотнул Николай.

– Да уж, отнюдь не вишней повеяло, – согласился с ним Филипп.

Я задержала дыхание. И в ту же секунду Эльвира Михайловна оглушительно чихнула. Рука ее дрогнула, вся ядовито-красная дисперсная пыль из коробки высыпалась прямо на шрам Николая.

– Вот тебе на! – вырвалось у меня. – Промахнулась!

Дальнейшие слова застряли в горле. Порошок в мгновение поменял пурпурный оттенок на коричневый, затем почернел и задымился. Сначала от руки Николая потянулась тоненькая струйка дыма, потом она превратилась в мощный столб, в воздухе запахло паленой курицей… Нет, не совсем так – в аптеке повисло амбре жженых перьев с ноткой вишни.

– Мама! – взвизгнул Николай. – Щиплет хуже бабкиной крапивы в огороде!

– Человек горит! – взвыла Эльвира Михайловна и с удивительной для ее возраста прытью юркнула под прилавок.

Филипп схватил с витрины полуторалитровую бутылку минералки, в секунду скрутил пробку и вылил воду на руку Коляна. А тот вцепился в пузырек с обладающей клубничным вкусом жидкостью, заботливо приготовленный фармацевтом, и залпом осушил его.

Черный дым рассеялся.

– Ожога нет, – констатировал Корсаков.

Я, от ужаса зажмурившаяся, приоткрыла один глаз.

– Вы не поверите! – пробормотал Филипп, рассматривая руку Николая. – Поразительный эффект!

Я тоже уставилась на руку Николая и поняла, что на ней исчезли все черные, густо покрывавшие кожу волосы. Но это не самое главное! От толстого шрама не осталось и следа. Порошок йодного дерева оказался сродни волшебной палочке – вмиг уничтожил келлоидный рубец, сработал лучше лазера, которым лечат такой дефект. Меня пробил озноб, когда я представила, что могло случиться со ссадиной Филиппа, не просыпь Эльвира Михайловна убойное средство мимо.