Князья Преисподней

Хэмбли Барбара Джоан

— Для человека, прожившего в Китае почти тридцать лет, — заметила Лидия, когда Эшер проводил Хобарта и вернулся в номер, — мистер Хобарт не слишком-то хорошо знаком с китайцами и не делает ни малейшей попытки узнать их.

Она сунула руку под подушку, извлекла оттуда серебряный футляр, решительным жестом надела очки и повернула к нему лицо, благодарно жмурясь. На круглых линзах заплясали последние отблески догорающего огня.

— «Все они тут держатся друг за друга, откуда же мне знать, что у них творится в головах»… Так могла бы сказать миссис Пиллей, но не старший переводчик посольства, прослуживший в Китае тридцать лет.

— Воистину

так, любовь моя.

Эшер с кочергой в руке опустился на колени перед камином и заново развел огонь. Лидия в это время обошла комнату, гася лампы. Дома, в Оксфорде, у них до сих пор было газовое освещение, а в некоторых комнатах даже сохранились керосиновые лампы, но теперь Лидия начинала подумывать над тем, чтобы провести электричество к ней в кабинет. Эшер подумал, что газ, по крайней мере, прогревает небольшую комнату. В нескольких шагах от камина было холодно, как в могиле, а в спальне, скорее всего, будет еще хуже.

— На самом деле, — он вернул кочергу в стойку, — Хобарт знает китайцев. Четырнадцать лет назад, в мой прошлый приезд, он регулярно читал «Пекин газетт» и водил знакомство с десятками горожан. И, да будь тебе известно, он прекрасно знает, с кем и через кого местные шишки ведут дела. Возможно, восстание [3] так повлияло на него.

Он взял подсвечник с маленького столика у двери и вытащил спичку из коробки, которую всегда носил в кармане. Лидия щелкнула последним выключателем, погрузив комнату во мрак.

3

Имеется в виду Боксерское (ихэтуаньское) восстание 1898–1901 гг.

— Но если ему разонравились китайцы, он мог бы вернуться домой.

— Возможно, он плохо ладит с миссис Хобарт? — Лидия сдернула со спинки дивана широкую кашемировую шаль и накинула ее на плечи. Из страха утратить хотя бы толику совершенства, подчеркиваемого кружевным платьем, она скорее замерзла бы насмерть, чем позволила бы себе подобную слабость в присутствии посторонних людей. — Хотя в этом случае он мог бы перевестись в Индию. Интересно, какую часть Дипломатической службы составляют люди, не нашедшие себя в браке? С другой стороны, наверное, было бы неплохо жить в Англии, в милом домике, где ты сама себе хозяйка и никакой муж тебе не мешает…

Эшер прижал руку к сердцу:

— Как только мы вернемся домой, я тут же перееду в свои старые комнаты в Колледже…

Лидия испуганно посмотрела на него, затем хлестнула по руке бахромой, которой были обшиты края шали:

— Я не тебя имела в виду, глупый. Вряд ли сэр Грант умеет заваривать чай же хорошо, как ты. Но если Ричард Хобарт не хотел жить с Холли Эддингтон, достаточно было бы отослать ее домой сразу после свадьбы, а самому остаться в Пекине. Если у него и в самом деле такое большое наследство, он вполне мог бы позволить себе раздельное проживание.

— Верно, — снова согласился Эшер. — Из-за чего все это дело кажется еще более странным.

При свете одной свечи они по холодному коридору на цыпочках прокрались к двери детской. Миссис Пиллей, сейчас скрытая под грудой покрывал, искренне верила в благотворное влияние «холодной комнаты и теплой кровати», но это не помешало ей укутать Миранду в несколько стеганых одеялец и надеть ей на голову теплую шапочку, из-под которой выбивался рыжий пушок волос.

После десяти лет брака и

двух выкидышей, ставших тяжелым испытанием для его практичной и невероятно хрупкой жены, единственной женщины, которую он любил с самой первой их встречи, рождение дочери казалось Эшеру чудом. Когда в августе он получил телеграмму от профессора Карлебаха с просьбой отправиться вместе со старым ученым в Китай, он ответил отказом. Даже когда старик сам прибыл в Англию и появился у его дверей с «Журналом восточной медицины» в руке, Эшер все еще колебался. Он прочел статью сразу же после ее выхода и узнал описание созданий, мельком замеченных им в Праге. Но Лидия сказала: «Мы должны поехать».

Эшер обнял ее за талию, бесшумно закрывая дверь.

Миранда. Крохотная, рыжеволосая, самая красивая девочка на свете…

Это место было для нее — или Лидии — таким же безопасным, как и Оксфорд. Может быть, даже безопасней. После подавления Боксерского восстания в 1901 представители короля внимательно следили за всеми, кто проходил в ворота окруженного высокими стенами Посольского квартала.

И, как ни странно, встреча с Исидро у Эддингтонов лишь усилила эту уверенность. Возможно, сам Исидро отверг бы это предположение, но Эшер знал, что вампир, пусть по-своему, но любит Лидию. И ему, Джеймсу Эшеру, не найти для нее лучшего защитника, чем желтоглазый испанский дворянин, который умер незадолго до восшествия королевы Елизаветы на престол.

Умер и стал бессмертным.

В спальне царил зимний холод. Элен положила в кровать керамическую грелку, которая тоже уже успела остыть. При свете свечи Лидия за рекордно короткое время избавилась от платья и корсета и, по самый подбородок закутавшись в ночную рубашку, нырнула под пуховое одеяло, где тут же отыскала ноги Эшера и прижалась к ним замерзшими ступнями.

Позже, уже засыпая, она спросила:

— Ты и в самом деле собираешься заняться этим делом и опросить слуг сэра Гранта?

— Меня это не касается, — сонно ответил Эшер, — к тому же я сомневаюсь, что смогу выяснить что-нибудь стоящее. Но его слово — единственное, что ограждает меня от подозрений, а здесь есть люди, которые могут узнать меня по прошлому моему приезду. Я не могу ему отказать.

В тишине, пропахшей сандалом и ванилью, Лидия положила голову ему на плечо и мизинцем пригладила усы.

— Исидро сказал, когда он приехал сюда? — имя вампира она произнесла с некоторым колебанием. Было время, когда она вовсе отказывалась называть его — время, когда она окончательно отвернулась от Исидро. «Вы тоже защищаете его?» — спросил Карлебах, и она ничего не ответила.

— Нас прервали, — Эшер говорил нарочито безразличным тоном.

— А о том, есть ли в Пекине вампиры?

— Нет, — тихо ответил он. — Я и сам хотел бы это знать.

3

От гостиницы к серым массивным стенам британского посольства, возвышающимся в свете утреннего солнца, вела прямая аллея вдоль осыпающихся берегов старого канала. Рикши, подобно назойливым оводам, следовали по пятам за Эшером и Лидией, выкрикивая:

— Везде Пекин — двасать цент! Быстро-быстро, фэйпао… [4]

4

(кит.) бежать изо всей мочи, мчаться, лететь на всех парах.