Князья тьмы. Пенталогия
Шрифт:
Герсен кивнул. Условие было удовлетворено. Информация накапливалась. Если можно было верить Хильдемару Дассу, Тихальта убил сам Малагейт. Тристано косвенно подтвердил этот факт — сам того не ведая, он сообщил больше, чем хотел. Но в то же время показания Тристано вносили в ситуацию загадочный элемент. Если Дасс, саркойский токсикант и Тристано прибыли на планету Смейда втроем, как можно было объяснить присутствие на той же планете самого Малагейта? Прибыл ли он одновременно с ними на другом корабле? Возможно, на маловероятно...
Несчастный Мазенсен с тревогой смотрел на опасного посетителя.
«Я ухожу, — успокоил его Герсен. — Намерены ли вы сообщить Споку о моем визите?»
Директор кивнул; от его напыщенной самонадеянности
«Вам придется подождать хотя бы час».
Мазенсен не возражал. Он мог выполнить требование Герсена — или позвонить сообщнику, как только Герсен закроет за собой дверь. Наиболее вероятным представлялся второй вариант. Но с этим ничего нельзя было поделать. Герсен отвернулся и вышел из кабинета, оставив в нем директора-контролера, превратившегося в тряпку, как проколотая надувная игрушка.
Проходя по бетонному коридору, Герсен догнал Тристано, каким-то образом умудрившегося занять вертикальное положение, опираясь на ногу и елозя спиной по стене. Теперь землянин прыгал на одной ноге по коридору; вторая, неестественно искривленная нога, волочилась по полу. Обернувшись к Герсену, Тристано все еще вызывающе усмехался, хотя мышцы вокруг его рта туго напряглись. Герсен задержался, разглядывая этого человека. Было бы предусмотрительно — даже желательно — прикончить его на месте, но еще предусмотрительнее было не связываться с местной полицией. Поэтому, ограничившись вежливым кивком, Герсен миновал наемного убийцу и вышел на улицу.
Глава 6
Из предисловия к «Людям Ойкумены» Джана Хольберка Вэнза LXII го:
«Нашей эпохе свойственна подавляющая атмосфера — на это обстоятельство указывали, о нем рассуждали, на него жаловались многие современные антропологи. Странно! Ибо никогда еще у человечества не было столь разнообразных возможностей и такого обширного опыта выживания в постоянно изменяющихся условиях. Полезно заранее рассмотреть эту ситуацию, так как нам еще не раз придется упоминать о ней на страницах этого трактата.
Важнейший факт человеческой жизни заключается в бесконечности космоса: в недостижимости каких-либо границ, в бесчисленности неизведанных миров, ожидающих нашего присутствия — короче говоря, в существовании Запределья. Я считаю, что именно понимание такого пугающего количества возможностей каким-то образом способствует «замыканию в себе» важнейших элементов человеческого сознания и, следовательно, ограничению и даже подавлению человеческой предприимчивости.
Необходимо сразу сделать оговорку. Предприимчивых людей, несомненно, все еще немало, хотя, к сожалению, они главным образом действуют в Запределье, а их предприятия не всегда можно с чистой совестью назвать конструктивными. (Это замечание не следует рассматривать как исключительно саркастическое: жизнедеятельность многих самых тошнотворных организмов приводит к тем или иным полезным побочным эффектам.)
В целом, однако, человеческие амбиции обращены внутрь, а не наружу, не к достижению очевидных целей. Почему? Неужели бесконечность, как объект непосредственного восприятия, а не математическая абстракция, устрашает человеческий ум? Может быть, мы просто успокоились и чувствуем себя в безопасности, сознавая, что сокровища Галактики неистощимы, и что нам стоит только протянуть руку, чтобы ими воспользоваться? Может ли быть, что современная жизнь уже пресытила людей многообразием новизны? Следует ли предположить, что Институт гораздо жестче и успешнее контролирует коллективную психологию человечества, чем мы подозреваем? Или подавленность
Разумеется, на эти вопросы невозможно дать однозначный ответ. Но следует отметить несколько достопримечательных фактов. Во-первых, необходимо учитывать (не вдаваясь в подробности) сложившуюся в Ойкумене необычную ситуацию, в которой наиболее влиятельными и результативными структурами стали частные или, в лучшем случае, лишь частично ответственные перед общественностью ассоциации — МСБР, Институт, корпорация «Джарнелл».
Во-вторых, наблюдается общее снижение уровня образования. В этом отношении продолжает увеличиваться разрыв, превращающийся в пропасть, разделяющую, скажем, мудрецов Института от рабов на плантациях Тертуллиана. Учитывая условия жизни в Запределье, эта полярность становится еще более отчетливой. Упадок объясняется очевидными причинами. Первопроходцев, осваивающих незнакомые, часто неблагоприятные среды обитания, прежде всего беспокоит примитивное выживание. Возможно, однако, что еще более устрашающим фактором стал не поддающийся представлению, необъятный объем накопленных знаний. Тенденция к специализации наблюдалась уже на заре современности, но после прорыва в космос, вызвавшего лавину новой информации, узкая специализация стала повсеместным явлением.
В связи с этим не помешает, пожалуй, рассмотреть характер человека, которого мы условно назовем «новым специалистом». Он живет в материалистическом мире, где абстрактным понятиям уделяется лишь поверхностное внимание. Это обаятельный, остроумный, нередко даже искушенный и утонченный человек, но ему недостает глубины. Его идеалы носят конкретный, а не обобщенный характер. Его устремления, если он считает себя ученым, могут находить удовлетворение в области математики или естественнонаучных дисциплин; гораздо вероятнее, однако, что он предпочитает заниматься тем, что принято называть «гуманитарными науками» — историей, социологией, сравнительными исследованиями, символогией, эстетикой, антропологией, изучением различных культурных и экономических условий, пенологией, образованием, разработкой методов передачи информации, совершенствованием систем административного управления и даже изобретением новых методов принуждения, не говоря уже о загнивающем болоте психологии, где каждая возможная вакансия уже занята погрязшими в невежестве болтунами, или о все еще ожидающем первопроходцев девственном пространстве псионики.
Встречаются также самонадеянные эрудиты, подобные автору этого труда, удобно устроившиеся на вершине головокружительного утеса всеведения и взявшие на себя, под прикрытием неубедительных заверений в своей скромности или при полном отсутствии таковых, неблагодарную обязанность оценивать, поощрять, порицать или обличать современников. В любом случае, зарабатывать на жизнь таким способом, как правило, легче, чем рыть канавы».
Из книги «Десять исследователей: анализ характера первопроходцев» Оскара Андерсона:
«Каждый мир отличается неповторимым психическим ароматом: эта истина подтверждается каждым из десяти исследователей. Айзек Канадэй готов был заключать пари, утверждая, что, если ему завяжут глаза и отвезут на любую планету Ойкумены или Ближнего Запределья, он правильно назовет мир, на который его привезли, как только с него снимут повязку. Как ему удавался этот трюк? С первого взгляда он кажется непостижимым. Сам Канадэй признавался, что ему не был известен источник его интуиции: «Я просто втягиваю носом воздух, поднимаю лицо, гляжу на небо, прыгаю пару раз — и мне в голову приходит правильное название».