Князья тьмы. Пенталогия
Шрифт:
Там, где река Привидение впадала в Малый Бальдьюк, образовалось обширное сплетение соединенных протоками трясин и топей, населенных невообразимо разнообразными тварями, большими и малыми, устрашающими и мирными, с ярко-желтыми бородками и гребешками или без них, с зияющими лиловыми глотками — или без них. К северу от болот поднималось невысокое плато, а на нем обосновался лагерь Синяя Дубрава.
Герсен прошел из аэропорта в поселок по грунтовой дороге, окаймленной парой трехметровых оград, сдерживавших распространение буйной растительности и преграждавших путь хищникам, но нисколько
Ограды поворачивали направо и налево под прямым углом, окружая поселок. Герсен направился в гостиницу для персонала бетюнской Корпорации и зашел в полутемный прохладный вестибюль. Хмурая молодая особа без лишних слов взяла у него деньги и ткнула большим пальцем в сторону коридора: «Номер четвертый». Назначение ключей здесь, по-видимому, не понимали.
Меблировка в чистом и прохладном номере была аскетической, но жалюзи позволяли отгородиться от посторонних взглядов. На столе лежал потрепанный справочник. Перелистывая страницы, Герсен нашел следующие записи:
Клидхо, Ото;
адрес: периметр, № 20;
место работы: станционная мастерская.
Клидхо, Тьюти;
адрес: периметр, № 20;
место работы: хозяйственно-продовольственный магазин.
Герсен вышел на небольшую центральную площадь. В городке было тихо; прохожие появлялись лишь изредка. Напротив находилось мрачноватое продолговатое строение с вывеской «ХОЗПРОДМАГ».
Приоткрыв входную дверь, Герсен заглянул внутрь. Он увидел пожилого мужчину и дородную черноволосую женщину с густыми черными бровями, мясистым носом и бесцеремонными манерами. Она была целиком и полностью занята обслуживанием покупателя. Герсен отвернулся; магазин не был удачным местом для первой встречи с Тьюти Клидхо.
В киоске посреди площади торговали охлажденными напитками и шербетами. Герсен приобрел полулитровую банку холодного фруктового пунша и уселся на скамью.
Примерно час он ждал, пока обитатели Синей Дубравы занимались своими делами. По пути из школы мимо прошла стайка детей; люди заходили в магазин и выходили из него. Солнце склонялось к западу.
Наконец Тьюти Клидхо вышла из хозпродмага и быстрым шагом направилась к южной окраине поселка.
Герсен последовал за ней по переулку, затененному развесистыми кронами высоких деревьев. Тьюти Клидхо зашла в дом, почти прилегавший к ограде периметра поселка.
Герсен подождал минут десять, после чего нажал кнопку дверного звонка. Дверь открылась внутрь; выглянула Тьюти Клидхо: «Что вам угодно?»
«Я хотел бы с вами поговорить — это займет несколько минут».
«Даже так! — Тьюти быстро смерила Герсена взглядом с головы до ног. — По какому делу?»
«Вы когда-то жили в Блаженном
Помолчав несколько секунд, Тьюти Клидхо отозвалась: «Да. Это было давно».
«Я только что прилетел оттуда».
«Это меня нисколько не интересует. О Блаженном Приюте у меня остались самые горькие воспоминания. Прошу меня извинить. Соседи могут удивиться тому, что я так долго болтаю с незнакомым человеком», — она начала закрывать дверь.
«Подождите! — воскликнул Герсен. — Вы были соседями семьи Хардоа».
Тьюти Клидхо смотрела на него через узкую щель: «Так оно и было».
Герсену пришлось перейти к делу гораздо скорее, чем он намеревался: «Вы помните Ховарда Хардоа?»
Тьюти долго смотрела на Герсена молча — не меньше десяти секунд — после чего ответила хриплым, напряженным голосом: «Хорошо помню».
«Не могу ли я зайти? Я приехал по делу, связанному с Ховардом».
Тьюти Клидхо неохотно отступила на шаг и пригласила его не слишком вежливым жестом: «Заходите».
В доме было темновато и душновато; кроме того, учитывая жаркий климат, здесь было слишком много мебели. Тьюти указала на кресло, обшитое красновато-розовым вельветом: «Садитесь, пожалуйста... А теперь, какое такое дело связано с Ховардом Хардоа?»
«Недавно я наведался на ферму Хардоа, и разговор зашел о Ховарде».
Тьюти Клидхо изобразила недоумение: «Ховард живет на ферме?»
«Нет. Он давно оттуда уехал».
Тьюти резко наклонилась вперед: «И вы знаете, почему?»
«Он здорово набедокурил. Таково мое предположение».
«Если бы я могла наложить на него руки... — она вытянула руки, сжимая и разжимая пальцы, — я разорвала бы его на куски!»
Герсен откинулся на спинку кресла. Тьюти продолжала — страстным, почти свистящим от ненависти голосом: «Ховард пришел к нам домой и позвал нашего сына — тихо, чтобы мы не услышали. Но мы слышали. Он позвал нашего единственного птенца, нашего мальчика Нимфотиса, такого доброго, такого хорошего! Они ушли к пруду, и там Ховард его утопил, нашего маленького сына, там Ховард держал его под водой, пока он не задохнулся.
У меня было ужасное предчувствие. Я звала: «Нимфотис! Где ты?» Я пришла к пруду и там нашла моего любимого сына. Я вытащила из воды его маленькое испачканное тело и принесла домой. Ото побежал искать Ховарда, но того уже след простыл».
«Ховард знал, что вы его подозреваете?» — спросил Герсен.
«О каком подозрении вы говорите? Он его утопил, это бесспорно!»
«Но Ховард не знал, что вы знали?»
Тьюти ответила яростным, но сдержанным жестом: «Откуда ему было знать? Он сбежал. И оставил нас в пучине горя».
«Я не знал, что Нимфотис погиб, — сказал Герсен. — Сожалею, что напомнил вам об этой трагедии».
«Ничего вы не напомнили! Мы живем с этим каждый день! Смотрите! — ее голос срывался от напряжения. — Смотрите!»
Герсен повернул голову. В темном углу гостиной стояла фигура мальчика из блестящего белого материала.
«Это наш Нимфотис».
Герсен снова повернулся к ней: «Я расскажу вам кое-что о Ховарде Хардоа — о том, кем он стал и как он может понести наказание за все, что сделал».