Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду
Шрифт:
— Здравствуй, боярин Иван Захарович, — приветствовала она древнего старца князя Ивана Глинского.
— Что тебе надобно, дочь моя? — спросил подслеповатый князь.
— Пришла сказать, что ноне к тебе приедет бывший князь Фёдор Романов, архимандрит Сийский. Ты его приласкай.
— Не сомневайся, Федюньку помню и чту, — ответил старый князь.
— Но ты его нынче не отпускай, пусть гостит до завтра. Потому как завтра к тебе нагрянет царь Дмитрий, и ты сведи князя с царём.
— Господи, да не самозваный ли Дмитрий-то?!
— Одному Всевышнему ведомо, — отказалась прояснять суть Катерина.
Она
Сойдя с возка, Катерина пошла навстречу Филарету и остановила его возок, на облучке которого сидел пожилой инок. Она заглянула в возок и увидела измождённого человека, в котором ей было трудно узнать своего давнего возлюбленного князя Фёдора. Сердце её сжалось от сострадания. Но Катерина не показала своей душевной боли, улыбнулась и сказала:
— Видела я сей день давно, отче преосвященный, рада видеть тебя во здравии и хвалю твоё возвращение.
— Спасибо, сестра моя. Всевышний вещал мне ноне твоё явление. Чем ты озабочена? — спросил Филарет ровным голосом.
— Судьбой написано тебе просить царя за князей Шуйских. Их погнали в дальние Сибири на погибель.
— Когда я увижу царя?
— Ты дождёшься его в тайнинском дворце. Он прикатит завтра. Уважь мою просьбу, преосвященный. Сие угодно Всевышнему.
— Всё сделаю ради тебя и Всевышнего. Ты побудешь ноне со мной?
— Нет, отче преосвященный. Судьба того не предсказывает. Мой муж, Сильвестр, в том возке сидит, а дома нас ждёт Ксюша — дитя наше. — И Катерина приникла щекой к руке Филарета, а потом не оглядываясь ушла к своему возку и скрылась в нём.
Сильвестр, догадавшись, с кем встретилась Катерина, развернул коня и дал ему волю. Филарет долго смотрел им вслед, а в памяти возникали будоражащие душу картины прошлого.
Ночью Лжедмитрию приснился сон, будто благообразный старец в святительских одеждах пришёл во дворец и позвал его за собой. И будто он пошёл за старцем в село Тайнинское. И старец сказал:
— Ты меня выслушай и сделай так, как прошу.
— Говори, отец преподобный.
— Встретишь завтра здесь отца преосвященного Филарета, так пошли его в Ростов Великий митрополитом на моё место. И выслушай с верой всё, что он скажет, о чём просить станет.
Проснулся Лжедмитрий чуть свет. И тут же приказал своим приближённым собираться в путь, потому как был очень суеверен и не мог не исполнить просьбу ночного гостя.
Прикатил царь в Тайнинское и во дворец поспешил. Дворецкий князь Глинский ждал царя.
— Не видел ли ты отца Филарета? — спросил Глинского Лжедмитрий.
— Он здесь, государь-батюшка, тебя ждёт.
В дороге Лжедмитрий ещё сомневался в том, что всё именно так и будет, как во сне, да убедился: сон вещий.
— Ну и оказия! — воскликнул Лжедмитрий. И повелел Глинскому: — Веди к Филарету.
Бывший князь Фёдор Романов молился в опочивальне перед образом Казанской Божьей Матери. А помолившись,
Катерина ему ни о чём больше не сказала. А сердце при встрече с нею ёкнуло. Не мог он открыть Катерине о том, что произойдёт, как увидится с «царём». Теперь, когда не стало боярина и князя Фёдора Романова, а есть священнослужитель Филарет, содеянное им когда-то вознесение боярского сына галичанина Григория Отрепьева в царевичи угнетало честного россиянина, душа жаждала покаяния. Филарету показалось, что Катерина знает, как однажды Гришку напоили пьяным и Фёдор надел тому на шею царский крест. А принёс сей крест Романовым Фёдор Мстиславский: дар царя Василия Иоанновича. В ту же ночь пьяному Гришке ведунья Щербачёва нашептала, что он есть истинный царевич Дмитрий. Крепко запало ведовское зелье в пьяную голову. Утром, едва глаза прорезались от сна, Гришка потребовал: «Подать мне кармазинный кафтан да охабень царский! Коня подать! Народ созвать на Красную площадь! Объявлюсь ноне!»
Долго в тот день вразумлял Фёдор Романов будущего «царя», как себя вести, дабы достичь трона, ради чего всё затевалось. А дальше что? Неужели им, именитым княжеским родам от Владимира Мономаха и Александра Невского, быть под властью лицедея-самозванца?
И понял Филарет, почему князья Шуйские пошли в заговор, почему их надо спасать от ссылки, почему Катерина свела его с Лжедмитрием. Одна у ведуньи забота: спасти его от бесчинства царя. Ведала она больше того, что сказала. И Филарет теперь был твёрдо убеждён, что Катерина его предупреждала об опасности. Оттого и встречу устроила не в Москве. «Да будет ли встреча?» — успел ещё подумать Филарет, как дверь в опочивальню открылась и на пороге появился царь.
Только мгновение удалось им молча посмотреть друг на друга. «О, каким ты василиском-скименом стал», — лишь мелькнуло у Филарета. А Лжедмитрий уже подлетел к нему.
— Здравствуй, святой отец, — сказал он как латынянин. — Я рад тебя видеть на земле отцов. Ноне во сне видение пришло, будто я тебе нужен. Вот и примчал...
— Слава Всевышнему, что направляет шаги наши. Звал я тебя, истинно.
— Говори, владыко, чем озабочен?
— Судьбою России болею. А потому вели сей же час вернуть из ссылки князей Шуйских во благо земли Русской.
Суеверный Лжедмитрий почувствовал в душе холод. «Ишь, как всё связал в единое ночной пришелец. Откуда бы знать Филарету, что Шуйские в опалу вошли? Да придётся исполнить волю святого отца», — решил Лжедмитрий.
— Меня же в Москву не зови, — предупредил Филарет. — Ноне там мне не должно быть.
И снова Лжедмитрию зябко стало. Услышал он голос ночного старца: «Пошли его в Ростов Великий». В этот миг царь не ощущал к своему благодетелю никаких чувств. А ведь истинному Дмитрию были бы не чужды родственные побуждения. Только испуг от вещего сна, только холод от нежелательной встречи были в душе Лжедмитрия. И он поспешил прервать встречу.