Кобыла-охранница
Шрифт:
Вздох. Шелест тасуемых карт. Нету никакой школы. Никаких радуг. Никаких уроков. Лишь ряды кроватей, где свернувшись калачиком лежали жеребята Стойла Девять Девять. Рядом с ними лежали старые и поломанные игрушки. Они достались им от кобылок, которым уже были не интересны, и никто их, конечно же, не чинил. Жеребята были такие… маленькие. Как и их кровати. Медсестры втолкнули его в комнату, пригрозив, что узнают, как ему удалось выбраться. Доктор хмуро посмотрела на меня, и я потопала обратно в класс.
И тут,
— Так! Лавочка закрывается! Это зашло слишком далеко!
— Да простит вас Селестия, за прегрешения ваши, — замогильным голосом прошептала Псалм.
Флаттершай вывела детишек на волю, а Пинки Пай раздала им пирожные. Рейнбоу Дэш была просто Рейнбоу Дэш, так что улыбки сами поплыли по лицам жеребят.
Треск. Перетасовка. Мародеры Макинтоша давно канули в небытие. Флаттершай, Пинки Пай и Рейнбоу Дэш — тоже. Всё, что было таким прекрасным и ярким, было лишь сном. И никто не прекратил страдания маленького синего жеребёнка, которого раз за разом пытали электричеством, стремясь узнать, как же ему удалось сбежать.
Итак, я всё ещё была жива и лежала на кровати около машины, сплошь состоящей из сосудов со странного вида жидкостями, необычных светящихся трубок и магических самоцветов. Я чувствовала себя… лучше. Не настолько хорошо, как если бы меня вылечил Священник, но определенно лучше. Ноги не дрожали от судорог, сердце больше не старалось выпрыгнуть, а било спокойно и ровно. И ещё я обзавелась парой новых шрамов: один на левой стороне груди, а второй с противоположной стороны, на боку.
Грязная комната была заставлена шкафами со стеклянными дверцами, в которых лежали разные препараты. Вспомнив, как хорошо мне было после недавнего приёма Дэша, я посмотрела на красный ингалятор и ощутила непреодолимое желание им воспользоваться, и плевать, поможет мне он или нет. Ну а шприцы со Споком выглядели ещё соблазнительнее.
— Даже не думай, — сказала лавандовая пони средних лет, входя в комнату. Её сиреневые глаза устало, но цепко обшарили меня. — У меня чутьё на пациентов, которые пытаются рыться в моих запасах.
Её грива была абсолютно белой, но я смогла разглядеть в ней несколько пурпурных прядей. На бедре этой пони красовалась кьютимарка в виде пары скрещенных скальпелей.
— Повезло тебе. Оперировать в одиночку я даже пробовать не стала бы. А вот твоя подруга, как оказалось, управляется с Авто-Доком не хуже меня. Кстати, нас не успели представить, пока ты задыхалась в кровавой пене. Я Скальпель.
— Блекджек, — представилась я, пытаясь не коситься на наркоту. — Извините за доставленные неприятности и спасибо, что заштопали меня, док.
— Тебе уже лучше, но говорить о полном выздоровлении пока ещё
— И раз я всё ещё жива, — сказала я, прикрыв глаза, — значит…
— Именно… — вздохнула Скальпель. — Примерно пару дней назад ты где-то подцепила Порчу. Я уже проверила твою подружку, с ней все хорошо, — быстро добавила она, увидев как моя челюсть поползла вниз. — Если бы не эта зараза, думаю, ты добралась бы сюда и на своих четырёх. По крайней мере, не получив сердечный приступ. Порча вкупе с наркотиками нанесла непоправимый урон твоему организму. Придется пройти минимум два восстановительных курса лечения.
— Радиация, ХМА, а теперь и Порча. Может быть в Хуффингтоне есть ещё чего мистическое и смертельное? Призраки, там? Лучи смерти с небес? — пробормотала я, обхватив голову копытами.
Я читала главу про Порчу в «Копытоводстве По Выживанию». Никто не знал, что это, или откуда появилось, зато прекрасно были известны эффекты. Всё тело медленно начинает мутировать во что-то новое, попутно затрагивая и твой мозг. Ужасные образчики живой природы снаружи — это следствия маленьких доз Порчи. А я, учитывая моё «везение», наверняка отхватила раза в два-три больше.
— У меня вырастут щупальца? Третий глаз? Пенис? Щупальца-пенисы с глазами?
— Не думаю. Нет никакого способа определить уровень твоего заражение. — Скальпель ткнула копытом в дисплей. — Сильная травма сердца. Куча мелких повреждений легких. Мозг… кто знает? — Она наклонила голову и посмотрела в мою сторону. — Ты ко всему так спокойно относишься, учитывая то, что произошло?
Я заржала, сдержаться не получилось. — За меня назначена награда. Потрошитель Деус сидит у меня на хвосте. Одна из моих друзей думает, что я наркоманка, а второй…
Меня затрясло, и, чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох. — А ты ещё и психологом подрабатываешь?
Вздохнув и поправив исцарапанные очки, она сказала:
— Я и так взяла с тебя за лечение в тридцать раз больше, чем обычно беру со своих пациентов. Так что могу побыть и психологом. Тебя что-то тревожит?
Я вздохнула поглубже, думая, как бы помягче сказать ей.
— Я изнасиловала кое-кого…
Вот. Я так и сказала. Именно так. Думала, что это будет труднее, что буду ходить вокруг да около. Вместо этого, признание выпало из меня, как кирпич.