Кочергин и Бескрылый
Шрифт:
— Морковкина, — тихо повторил Кочергин, снова скребя ногтем по шраму. — Знакомая фамилия.
— Серьёзно? — удивлённо глянула на него Чанга.
— Когда я учился в институте, нам рассказывали про одно дело времён войны. Там как раз фигурировал некий Морковкин. Он сидел на снабжении, приворовывал, а потом эти продукты менял у голодающих людей на ценности. Золотой антикварный перстень покупал за стакан пшена. Или картину за сто граммов масла.
— И чем дело кончилось? — мрачно спросила Чанга, так и глядя на сыщика снизу
— Расстрелом, — пожал плечами Кочергин. — И формально конфискацией. Только вот конфисковывать оказалось почти нечего. Все ценности пропали.
— Куда? — спросила Яна, садясь на подлокотник кресла.
— Вот этого никто не знает, — покачал головой Кочергин.
— Я сейчас всё проверю. — Чанга вернулась к смартфону.
А Кочергину пришло сообщение. Оказалось, Витька узнал у коллег, куда регулярно катался телефон Элины.
— Автозавод, район стадиона «Труд», — прочитал вслух Кочергин.
— Отлично, ищем. — Борода внимательно смотрел на экран и щёлкал по клавишам. Потом кивнул: — Вот. Скорее всего, вот этот дом.
Он снова развернул экран так, чтобы Яна и Кочергин увидели карту, где был отмечен обычный жилой дом у стадиона.
— Ещё бы квартиру узнать. — Яна поскребла бровь. — Надо будет Настю попросить.
— О чём? — не понял Кочергин.
Яна тяжко вздохнула. Будто двоечник в десятый раз неправильно ответил на элементарный вопрос.
— Это её муж! — вдруг воскликнула Чанга. Посмотрела на остальных и пояснила: — Тот расстрелянный спекулянт Морковкин — это муж Розы.
— И что нам это даёт? — повела бровями Яна.
— То, что, скорее всего, ценности прикарманила Роза. — Кочергин, правда, и сам пока не понимал, почему это важно. Но отчего-то явно чувствовал, что направление расследования правильное.
— Наследство Шварстрема, а потом ещё ценности голодающих. — Борода покачал головой. — Жирно жили.
— Только потратить не могли, — добавил Кочергин. — И где сё это спрятано?
И тут до него дошло. Всё оказалось настолько очевидно, что он даже хлопнул себя рукой по лбу, да так, что в глазах разноцветные круги поплыли.
— Ну? — нетерпеливо спросила Чанга, когда сыщик, шатаясь, опёрся о спинку дивана.
— Всё это спрятано на той самой картине, будь она неладна, — кое-как проговорил Кочергин, пытаясь удержаться за диван, хотя кабинет продолжал раскачиваться.
— Чего? — недоверчиво переспросила Чанга.
— Для чего всем эта картина-то понадобилась. — Кочергин закрыл глаза, чтобы голова так сильно не кружилась. — Там, видимо, есть подсказка, где искать клад.
Чанга выругалась матом и запрокинула голову. Вот сейчас Кочергин её прекрасно понимал и даже поддерживал. Ему тоже тошно было даже думать о том, чтобы снова отправиться в бывшее имение кровавого барона.
— Предлагаю план, — устало вздохнула Яна. — Мы с Иваном Фёдоровичем прихватим Настю и поедем на Автозавод. А вы здесь
— Идёт, — просто пожала плечами Чанга и снова уставилась в смартфон, поудобнее устроившись на диване.
Кочергин и Яна вышли из кафе и сели в машину, причём Яна сразу же пристегнулась. Правильно, гонки на огромной скорости по городу могут быть чреваты.
— Настя будет ждать нас там, у стадиона, — проговорила Яна, глядя на заснеженную вечереющую улицу.
— Как она нам поможет? — в очередной раз спросил Кочергин, припоминая бледную субтильную и вечно грустную Настю. — Кстати, чего она всегда такая кислая?
— Потому что её парню сильно не нравится то, чем она занимается, — ответила Яна так, будто всем известную прописную истину озвучивала. — И то, кто она есть. И мы все тоже ему не нравимся.
— Он не из ваших? — спросил Кочергин, закладывая очередной вираж на съезде с Молитовского моста.
— Из ваших, — презрительно фыркнула Яна. — Ты теперь один из нас, так что ты этому парню тоже не нравишься.
Кочергин в ответ лишь хмыкнул. С одной стороны, ему, в общем-то, без разницы, нравится он какому-то незнакомому мужику, или нет. С другой, когда совсем посторонние люди питают к тебе неприязнь лишь на том основании, что ты ведьмак из сумасшедшей колдовской компании, это всё же неприятно.
Припарковавшись в микрорайоне, окружающем стадион «Труд», Кочергин уже отстегнул ремень, чтобы выйти из авто, но вдруг передумал. Положил обе руки на руль. Что-то всё ещё не сходилось. Как будто собираешь пазл с бесконечными морями или лесами. Детальки мелкие и похожи друг на друга. Вроде бы складываешь всё правильно, и узор получается. Только вот изображение неровное, будто рябью идёт.
— Ты чего? — спросила Яна, уже взявшись за ручку двери.
— Что-то тут не то, — выдохнул Кочергин, глядя на синеющие в сумерках декабрьские сугробы. — Я видел фотки этой Элины в явно дорогой квартире, с панорамными окнами. Точно не здесь.
— Могла арендовать фотостудию, — пожала плечами Яна.
— Или сниматься в чьей-то квартире, — произнёс Кочергин, у которого в уме будто тысяча разномастных шестерёнок разом вращалась. — Суть в другом. Всё здесь неправда. Всё прячется за всем. Что, если её наняли? Подослали к Малову, чтобы она спёрла картину? Или заплатили.
Яна помолчала, хмуря лоб. Потом произнесла:
— Такое может быть. Но что нам это даёт?
— Заказчик, — прошептал Кочергин, упираясь затылком в подголовник. — Кто же всё это закрутил? И зачем? Почему так сложно?
Или не сложно? Например, зачем ломиться в резиденцию к Деду, а потом даже не попытаться спалить дом? Затем, чтобы Кочергин в компании с Дриго и ведьмами убежали и прятались в руинах, где их легче достать. Но не достали же.
А картину достали. Хотя потом упустили.