Кочергин и Бескрылый

Кочергин упорно шёл сквозь пургу по Верхневолжской набережной, подняв воротник пальто и изо всех сил пытаясь удержать шляпу, норовившую улететь вместе с метелью в неизвестном направлении. Наконец в сплошной белёсой мгле проступило здание светло-коричневого дореволюционного особнячка. Вдохнув поглубже и отворачиваясь от колючих снежинок, Кочергин предпринял финальный марш-бросок. В сугробе не увяз, на обледенелом накате не растянулся в свой почти двухметровый рост, шляпу не потерял. Отлично,

Ввалившись в кафе «Старый ключ», Кочергин потопал ногами, чтобы стряхнуть с ботинок наметённые пургой сугробики. Кто-то башковитый ещё и специально приспособил старую щётку на верёвочке, чтобы чистить пальто прямо в «предбаннике» и входить в зал уже сухим. Какие всё-таки в Нижнем сообразительные и воспитанные люди живут. Прямо удача за удачей сегодня.

В зале Кочергин сразу направился в буфет, где из-за стойки ему приветственно помахал бариста, с широченной улыбкой кивавший какой-то визгливой девице. Она хихикала и манерно закатывала глазищи под густыми деревянными ресницами, видимо, пытаясь с ним кокетничать. Господи, да это же всё равно как если бы тебе глазки строила ржавая бензопила.

А бариста — ничего, улыбку приклеил и даже умудряется одновременно готовить кофе и кивать в жуткий такт безобразной истории о том, что «была-а-а сегодня-а-а в фитнес-клу-убе».

Бариста поставил перед Кочергиным эспрессо с сахаром и сливки в миниатюрном молочнике. Кочергин уже собрался забрать чашку и уйти в зал, подальше от захватывающей истории о том, как девицы перепутали шкафчики в раздевалке и чуть не подрались. Но рассказчица глянула на экран смартфона, оплатила капучино и, похлопав на прощание цементированными ресницами-веерами, ушла.

— Как тебя не сшибло-то, — бормотал Кочергин, тонкой струйкой наливая сливки в кофе. Действительно, парень-то совсем тощий, его потоком воздуха и унести могло. Вслух этого, наверное, говорить не стоит.

— Да ладно тебе, — усмехнулся бариста, забирая чашку ушедшей девицы. — Нормальная девчонка.

— Она похожа на отбойный молоток.

Усмешка баристы стала шире, и во всей красе предстали его жутковатые острые зубы. Ну чисто упырь. Парень упёрся локтями в полированную стойку буфета и сказал:

— Что-то ты сегодня сердитый. Случилось что?

— Да нет, вроде наоборот. Клиент заказ оплатил. Вот, отмечаю. — Кочергин вздохнул и пригубил тёплый эспрессо со сливками. Да, варить кофе здесь определённо умеют.

— Так на радостях, может, что покрепче? — Бариста, имя которого всё не хотело задерживаться в памяти, поднял одну бровь. Она уползла за косматую шевелюру. Ещё и вампирская ухмылочка. Не сожрал бы.

— Куда уж крепче, — буркнул Кочергин, тоскливо глядя в кофейную чашку. — Соне обещал не пить до её дня рождения. Она у меня не то что бензопила, а целая лесопилка.

— Счастливая семейная жизнь, — закивал бариста.

— Нормальная, — огрызнулся Кочергин. — Не хуже, чем у других.

Жена — лесопилка, дочь — дебилка. Но произнеси это кто-то вслух, Кочергин за себя не ручается.

А

— Взнос за ипотеку-то перечислил? — спросил бариста, барабаня тонкими пальцами по стойке.

— Угу, — угрюмо промычал Кочергин. — Вот, только на кофе от гонорара и осталось. А ещё с Сонькиной днюхой что-то надо решать.

— И долго тебе ещё эту кредитную лямку тянуть? — Парень блуждал чудным янтарным взглядом по кафе. Наверное, других визгливых девиц выискивал.

— Долго, — вздохнул Кочергин. И тут его неожиданно понесло: — Что за фигня с ценами вообще? Мы свою квартиру продали, так денег только дочке на первоначальный взнос и хватило. Теперь сами в родительском доме, а они вообще на даче живут.

— Зато Влада ваша в шоколаде. Ипотечная шикарная новостройка со всеми удобствами.

— Знаешь что, ты Владу не трожь! — взвился Кочергин, как обычно, когда кто-то смел хоть чуть-чуть косо глянуть на его дочь, которой он втайне мечтал хорошенько всыпать ремня.

— Да ладно тебе, не гунди, — отмахнулся бариста. — Раньше дети не хотели учиться, хотели жениться. Теперь учиться не хотят, а хотят быть блогерами. А что, её канал дохода-то совсем не приносит? Раз вы с женой сами кредит тянете.

— Какое там, — вяло махнул рукой Кочергин. — Ну, получает какие-то копейки, да всё спускает на шмотки и модную жратву.

— Растолстеет, — хитро улыбнулся бариста.

— Значит, будет рассказывать своим сладуськам, кисулечкам и масечкам, как похудеть. — Кочергин, морщась от воспоминаний о дочкиных видосиках и подписчиках, поставил чашку на стойку.

И пусть этот хмырь скажет спасибо, что не получил посудой по своим упыриным зубищам. Будет он о Владе рассуждать. Из колледжа до сих пор не вылетела — и хорошо.

Бариста растянулся в улыбке, будто Кочергин произнёс всё это вслух. И тут же зажужжал телефон.

— Папулик, — прощебетала Влада. — Скинешь мне денюжек на карточку?

— Тебе зачем? — как можно более строго спросил Кочергин, чувствуя себя глупо под взглядом этого упыря с непроизносимым именем.

— Мы в выходные с девочками были пьяненькие, и когда возвращались из клуба, машину одного придурка поцарапали. Он теперь мне судами грозит. На подъезде же камера. А девки взяли и слились — типа твой дом, твой сосед, тебе и разгребать. Поможешь? — Судя по сладенькому голоску, Влада просительно улыбалась.

— Сколько? — спросил Кочергин, тяжко вздыхая. Когда дочурка назвала сумму, у него перед глазами круги поплыли.

Пообещав всё решить, Кочергин бросил телефон на стойку и стал тереть лицо руками. Старый шрам рогаткой на щеке привычно занемел, перед мысленным взором друг в друга плавно перетекали разноцветные сферы.

— Хочешь фиакр? — сочувственно спросил голос баристы.

— Чего? — выплыл из цветастого сумрака Кочергин.

— Кофе такой. На дно наливается ром, потом кофе, сахар и взбитые сливки. Ром, кстати, местный, нижегородский.