Кочевники времени(Роман в трех частях)
Шрифт:
Джугашвили ждал у двери, пока не показался маленький седоволосый человечек с круглым пенсне на носу. Он выглядел почти таким же нездоровым, как Демпси. Кожа лица была изъедена язвами, а глаза слезились так ужасно, что он постоянно промокал их красным носовым платком.
— Профессор Марек. Капитана Демпси вы уже знаете, мистера Бирчингтона тоже. Вы знакомы с миссис Перссон? С капитаном Бастэйблом?
Профессор мутно поглядел в нашу сторону и махнул в знак приветствия носовым платком.
— Ваши бомбы готовы, не так ли? И изобретение Бирчингтона тоже. — Джугашвили поковылял
Профессор Марек потер щеку носовым платком. У меня было такое впечатление, будто его кожа слезала клочьями.
— Что это за бомбы? — спросил я профессора, больше из вежливости, чем из каких-либо иных побуждений.
— Те же самые, которые я сбросил на Хиросиму, — сказал Демпси с внезапной силой. — Это верно, профессор?
— Бомбы, которые развязали войну? — удивленно спросил я.
— Одна бомба. — Демпси поднял палец. Миссис Перссон ласково положила ладонь ему на плечо. — Одна бомба. Не так ли, миссис Перссон?
— Вы не должны…
— Это был только лишь эксперимент, — заметил профессор Марек. — Мы не могли предвидеть…
Внезапно меня охватила та же дрожь, тот же страшный отзвук узнавания, который я уже однажды пережил в обществе Демпси. У меня было чувство, что я смотрю в зеркало, искажающее мой собственный образ.
Слабым голосом я спросил профессора:
— Что это за бомба была, которую вы изготовили для Хиросимы?
Марек шмыгнул носом и вытер глаза. Он сказал почти как о какой-то обыденности:
— Атомная бомба, разумеется.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
МЕХАНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК
Несколько часов я просидел в беспомощном молчании. Все слушали хвастливые и зажигательные речи Джугашвили. Он принуждал нас пить вместе с ним. Он опрокидывал один стакан водки за другим в маленькое отверстие, открытое над его губами, и говорил, говорил, говорил о завоевании. Он собирался захватить Россию, весь славянский мир, пока наконец Восток и Запад не увидят, как придет «справедливая мировая революция». Эта революция заключалась преимущественно в алчных устремлениях Джугашвили захватить господство по возможности над всем земным шаром. Как многие фанатики, он рисовал картину мира, которая сильно отличалась от представлений большинства, и в то же время была сильно упрощена и во всех отношениях лжива, поскольку отражала его собственные потребности и страхи. Все скучали и были испуганы, кроме Бирчингтона, который жадно хватал каждое слово Стального Царя, и профессора Марека, который не понимал почти ничего.
Как капитан Демпси, так и миссис Перссон, казалось, чего-то ждали, как будто видели наперед все, что должно будет случиться.
Я снова поглядел на Демпси, который едва осмеливался отрывать взгляд от стола, и продолжал глотать водку стакан за стаканом.
— Как много бомб уже изготовлено, профессор? — услышал я вопрос Джугашвили. Теперь я стал прислушиваться.
— Четыре, — ответил Марек. — Все примерно одной взрывной силы. Теперь я знаю дозировку.
— Вы в состоянии изготовить
— Разумеется. С помощью мистера Бирчингтона. В лабораториях Екатеринослава мы нашли все, что нам требовалось, как я вам и говорил наперед.
— Нам повезло, что мы отыскали все это.
Уна Перссон сказала:
— Я думала, Екатеринослав был отвоеван правительственными войсками.
Джугашвили отмахнулся от ее замечания:
— И это тоже. Но мы получили то, что хотели. Вся эта атака была проведена лишь для того, чтобы снабдить профессора Марека необходимыми материалами. В Екатеринославе проводились те же исследования.
Я почувствовал себя дурно. Я очень устал. Больше всего мне хотелось вскочить со стула и умолять их не говорить больше в таком легком тоне об этих дьявольских бомбах. Я был из тех, кто знал, какие последствия они имеют. Они могут уничтожить целые города, как будто тех и не существовало. Но тут миссис Перссон бросила на меня взгляд, и я остановился. Демпси проговорил пьяным голосом:
— Вам лучше поторопиться и применить их, Джугашвили, иначе центральное правительство скоро заявится сюда и потребует назад свои материалы. Вы знаете, что к вам направляется большая армия.
— Разумеется, скоро я их применю. В конце концов, для этого нам нужен только один корабль. Поэтому я могу отказаться от Махно. У нас есть корабль. Ваш корабль, капитан Бастэйбл.
— «Вассарион Белинский»?
— Да, он, кажется, так называется.
— Но капитан Леонов все еще на борту.
— Был на борту. Поскольку он отказывался покинуть корабль, мы были вынуждены избавиться от него. Он ликвидирован.
— Вы его убили?
Джугашвили пожал плечами:
— Если вам так угодно.
И снова я понял, что не могу больше скрывать мои чувства. Однако я знал, что для миссис Перссон очень важно, чтобы я пробуждал такое впечатление, будто я заодно со Стальным Царем. Поэтому я промолчал.
— Командовать «Белинским» будете вы, — заявил Джугашвили мне. — Вы назначаетесь капитаном. Мои поздравления.
Я пропустил это мимо ушей. Не успел я ответить, как Демпси уже вскочил и тяжело навалился на стол.
— Я требую этой привилегии для себя, — сказал он. — Я опытный воздухоплаватель. В конце концов, именно я сбросил первую бомбу! — Что-то неестественное зазвучало в его голосе. — А Бастэйбл может помогать мне.
— Вы находите удовольствие в новом качестве массового убийцы? — тихо спросил его я.
— Ага, ну. — В это мгновение он выглядел совершенным безумцем, и в его глазах засверкали злые искры. — О да, Бастэйбл. Истинное наслаждение. Истинное.
Джугашвили сказал:
— Нужно продемонстрировать центральному правительству нашу силу. Первая бомба должна упасть на лагерь Махно.
— Какая блестящая идея, — заметила миссис Перссон.
Напоследок Джугашвили пригласил нас на следующее утро явиться в главную квартиру и решил наконец отправиться в кровать. Мы смотрели, как он, шатаясь, бредет через помещение — воплощенное самодовольство, полностью убежденное в своей правоте.