Код Атлантиды
Шрифт:
Пирс нетерпеливо закивал.
– Каков же ваш план?
– Пока не знаю, – ответил Скотт мрачно. – Надо выявить закономерность.
– Итак, чукотско-камчатскую семью мы вычеркнули. И арктические языки. Плюс финно-угорские.
– То есть все, которые возникли после наводнения и последнего похолодания? – спросил Пирс.
– Правильно. Предположим, что Атлантида – цивилизация, появившаяся до потопа, во времена ледникового периода. Так?
У Новэмбер загорелись глаза.
– Языки народов-завоевателей тоже можно отставить – латынь и так далее.
– Верно, –
Он провел черту под двумя последними группами языков, родившихся в первоначальный период переселения и во времена развития сельского хозяйства.
– Самые древние из известных науке языков возникли в разных уголках земли и очень немногочисленны, – сообщил он. – Их не относят ни к одной из групп, образовавшихся в последние десять тысяч лет. Для лингвистов они – сплошная головная боль. Австралийские языки. Северо– и южнокавказские. Америндские. Языки Новой Гвинеи. Каждый из них никак не связан с соседними, поэтому-то их и объединили в одну группу. Сюда же относится нило-сахарская семья, а в нее входит баскский…
– Страна басков! Это в Испании. Там тьма террористов, правильно? – вставила Новэмбер.
Скотт кивнул и, не желая, чтобы его опять прервали, поспешно сосредоточил внимание на языках, возникших как следствие развития фермерства.
– Греческая группа входит в одну из крупнейших языковых семей – индоевропейскую. На греческом разговаривал Платон. Оставляем. Китайско-тибетские языки… Ни к Греции, ни к Атлантиде не имеют никакого отношения. Пожалуй, их тоже можно убрать. Нигеро-кордофанская группа, Центральная Африка, гм… – Он пожал плечами. – Если я не вычеркну достаточное количество семей, запутаюсь, сравнивая оставшиеся.
– Так убирайте и эту. – Голос Хаккетта прозвучал резковато, однако его слова были не лишены смысла. – Если потребуется, вы в любой момент ее вернете. – Скотт неохотно согласился. – Останутся австронезийские…
– Но народы, которые на этих языках говорили, вроде бы не сооружали грандиозных построек. Да и вообще чего бы то ни было, заслуживающего внимания, – сказал Скотт. – К тому же в их мифах о потопе описания слишком неопределенные.
– Вы делаете выбор, учитывая и инженерный аспект?
– Да. Подо льдом обнаружили целый город. И потом эти ходы под сфинксом. – Хаккетт кивнул. – Эламский язык и дравидийские – Малая Азия. Возможно, с ней какая-то связь и существует, хотя сильно сомневаюсь. Наконец, старая добрая афроазиатская семья. Древнееврейский язык, древнеегипетский. Оставим. – Скотт вычеркнул еще несколько групп, которые посчитал лишними. – Итак, один, два… Девять семей – с ними и поработаем.
– Неплохо, – сказала Новэмбер.
– То есть около тридцати–сорока языков, – подсчитал Скотт.
Хаккетт поднялся, заправил в брюки выбившийся край рубашки.
– На мой взгляд, языки Новой Гвинеи тоже стоит исключить. Главным образом потому, что, как вы сами сказали, эти народы не строили ничего примечательного. Австралийские аборигены, кстати, тоже,
– Остается нило-сахарская семья и америндская.
– По-моему, на более тщательный анализ нам просто не хватит времени.
– Значит, в целом у нас четыре группы. Нило-сахарская, америндская, индоевропейская и афроазиатская. – Скотт отошел на несколько шагов и осмотрел доску. – Что ж, начнем с этого.
Едва они приступили ко второму этапу обсуждения, к Хаккетту приблизился один из химиков, Морган.
– Доктор Хаккетт?
– Да?
– Вас зовут наверх. Необходимо связаться с солнечной обсерваторией. Оттуда только что прислали последние данные. Ничего утешительного.
Его еще не было. Неудивительно – Торн вечно опаздывал.
Вернувшись в гостиничный номер, Сара не встала, как обычно, под душ, а приняла ванну с обилием пены. Расслабилась. Смыла с себя весь песок и пыль. Побрила ноги и проделала все, о чем на сегодняшний вечер поклялась забыть. Подготовилась к встрече с Ридом Торном, за что себя ненавидела. Потягивая лимонад за столиком у ближайшего к барной стойке окна, овеваемая живительной прохладой работающих день и ночь кондиционеров, она раздумывала, по-прежнему ли он женат. Чертов лимонад! Будь они неладны, проклятые фундаменталисты. Ей бы сейчас чего-нибудь посерьезнее.
Парень в светло-желтом пиджаке у стены напротив все улыбался, пытаясь привлечь ее внимание, но у Сары было не то настроение. Хотелось только взять себя в руки и как следует настроиться на ничего не обещавшую встречу.
Сколько прошло лет? Пять, шесть? Может, даже больше. Если учесть, что они работали в одной компании, разлука была невероятно длинной.
– Мисс Келси?
Голос прозвучал мягко. Утешительно.
Сара повернула голову и, увидев, мгновенно узнала женщину, которую встретила у главных ворот, когда утром приехала на площадку в Гизе. Женщину с длинными волосами с проседью и глубокими проницательными глазами.
– Вы Сара Келси, я права?
Сара только сейчас обратила внимание на доносившиеся откуда-то звуки – играли на фортепиано. Она покачала головой, приводя в порядок мысли.
– Э-э… да. Да, меня зовут Сара. Я… Простите… – Она поднялась и пожала женщине руку. Обе чуть неестественно рассмеялись.
– Элен, – представилась незнакомка. – Элен Пэрис. Это вы меня простите. Не помешаю?
Сара взглянула на свободное место напротив.
– Гм…
Элен Пэрис вздохнула.
– Не стоило вам вставать.
Сара чувствовала себя несколько неловко. Возможно, ей и в самом деле не следовало подниматься. Она склонила набок голову и прищурилась.
– Чего-нибудь выпьете? Не беспокойтесь, конечно, не спиртного. А то прибегут муллы и отрубят нам по руке.
Элен погрустнела. Сара улыбнулась ей, пытаясь поддержать. Элен расслабилась.
– Пожалуй, выпью лимонада.
Сара заказала еще два бокала лимонада, и они с Элен сели за столик.
– Демонстрация, которую вы устроили сегодня утром… Я до сих пор под впечатлением.