Код Атлантиды
Шрифт:
– Рип?! О черт!
Балджер обернулся.
Второй человек, указывая на тела, громко засвистел.
– Накройте их чем-нибудь!
Сара мгновенно прервала связь. Кем бы ни был этот тип в панаме, его свист и крик буквально оглушали. В проеме двери показался заспанный Рип Торн. Увидев Сару, сидящую перед компьютером, он нахмурился. Саре же хватило мужества, чтобы не выказать испуга. Медленно поднеся к губам бутылку с водой, она улыбнулась.
– Привет.
– Мне показалось, меня кто-то зовет, – пробормотал Торн, потирая шею.
– Правильно.
Торн недовольно поморщился.
– Ты выдернула меня из постели только ради этого?
– Ты сам встал.
Сара обиженно поджала губы.
Торн, ворча, вернулся в кровать. Сара проводила его взглядом, отказываясь верить в то, кем он оказался на самом деле. На что еще Рип Торн был способен? В сумке Сары зазвонил телефон, и от страха у нее зашлось сердце. Достав трубку, она мгновение в ужасе смотрела на нее, думая о том, что команда из Перу вычислила, кто выходил с ними на связь. Потом, вдруг испугавшись, что Торн опять поднимется, нажала на кнопку.
– Алло? – произнесла она, не помня себя от волнения.
– Сара? Не спишь?
Сара с облегчением вздохнула.
– Эрик!.. В чем дело?
– Если стоишь, лучше присядь, а то еще упадешь, – сказал Эрик. – Мы вытащили пробку.
Сара оделась, убрала в сумочку желто-коричневый конверт и телефон. И, принявшись раскладывать по местам стопки бумаг на столе, случайно уронила на пол папку, из которой вместе с другими документами выехал какой-то список. Оказалось, это телефонные номера людей, собравшихся в Швейцарии.
ЦЕРН:
Доктор Джон Д. Хаккетт – 555 3212
Доктор Ричард Скотт – 555 4108
Ральф К. Мейтсон – 555 8795
Роберт Пирс – обращаться через контр-адмирала Т.Дауэра (ЦРУ)
Сара засунула список в сумку, остальные бумаги вернула в папку и положила ее туда, откуда та упала. А перед уходом вспомнила, как несколько лет назад, каждый раз прощаясь с Торном, обязательно его целовала.
Те времена остались в прошлом.
– Солнце – пульсар? Да ты с ума сошел!
В центральном исследовательском блоке Европейской обсерватории лазерного интерферометра гравитационных волн, изобиловавшем лазерами и конструкциями из призм и зеркал, собралась тьма ученых. Всполошенные, перепуганные, они шумно обменивались впечатлениями о последних новостях, снова и снова заглядывая в экраны, дабы не пропустить чего-нибудь важного. На шее у каждого висел шнурок с беджем, на котором были указаны имя и сфера деятельности.
Связь с Научно-исследовательским центром Эймса, Массачусетским технологическим институтом, Национальной обсерваторией Китт-Пик, Национальными оптическими астрономическими обсерваториями в Аризоне и Астрофизической обсерваторией в Канаде не прерывалась ни на секунду. Ученое сообщество сходило с ума от недоумения и отчаяния.
Гравитационные
Лысеющий человек в очках с толстыми линзами, Ник Остин, возглавлял в обсерватории команду ведущих специалистов.
– Согласно этим показателям процесс начался почти двадцать лет назад. Такого не может быть, Джон. Ты уверен, что тут нет ошибки?
– Уверен, – ответил Хаккетт. – Пойми, речь идет об очень незначительных гравитационных сдвигах. Чтобы уловить такие колебания, нужен детектор размером с планету. Сколько всего волн вам удалось зафиксировать?
Остин скрестил руки на груди.
– Пока четыре. Последние три – вчера и сегодня.
– Самая последняя отличалась чем-то особенным?
– Длилась дольше предыдущих.
– А на радиоволну она не похожа?
– Отчасти. Послушай, Джон, исследовать гравитационные волны ни одному из нас еще не доводилось. Действовать приходится почти наугад: все, что мы имеем, – лишь гипотезы, догадки.
– Послушайте. Послушайте! Я потеряла спутник и комету! Вы и представить себе не можете, что гравитационная волна сотворила с моим космическим участком! – прокричала брюнетка с резкими чертами лица. В руках она держала звездную карту, на которой отдельный кусок был обведен красным кругом.
– Да, я ничего не могу представить! Мы все ломаем головы над показателями Хаккетта!
– Потеряна связь с тремя десятками спутников, доктор Вейснер! – злобно проорал один из ученых. – Почему вы считаете, что ваш участок заслуживает особого внимания?
Пирс почесал щеку и наклонился к Мейтсону. Они стояли молча, ожидая Хаккетта.
– Этой толпе чудаков в самую пору объединиться в партию, – негромко произнес Пирс. Мейтсон не ответил. – А для меня главное – чтобы была кухня.
– Болван этот ваш Хаккетт! – завизжала брюнетка.
– И я безумно рад тебя видеть, Микела, – громко ответил Хаккетт. – Ее-то я и искал. Надеюсь, она подпустит нас к компьютеру, – добавил он почти шепотом. – Это моя бывшая подружка.
– Ого! – воскликнул Мейтсон. – По-моему, у нее на вас зуб.
– Дорогая? – заискивающе обратился к подруге Хаккетт. – Не позволишь…
Хаккетт мимоходом взглянул на левую руку Вейснер. Колец на пальцах не было.
– Забавно, правда? – задумчиво произнес он. – Так много пережито, а в итоге груда каменных обломков, больше ничего.
– О чем ты? – отрывисто и зло спросила Вейснер.
Она помнила все до мелочей. Когда они однажды поссорились, он украл у нее кольцо и спустил в унитаз. Через неделю все утряслось, но когда сантехник достал кольцо из трубы с дерьмом, камня в нем уже не было. Старинного изумруда, равноценного которому не нашлось ни в одной антикварной лавке.
– Послушай, я потеряла «Розетту», – объяснила Микела, стараясь держать себя в руках. – На разную ерунду у меня нет времени, Джон. Если поможешь мне, может, и я тебе помогу.