Код Атлантиды

Павлоу Стэл

Зонд «Розетта» создали в Европейском управлении космических исследований. Оказавшись на орбите кометы, «Розетта» должна была направить на ее поверхность небольшой спускаемый аппарат, которому надлежало изучить химический состав кометы. Запустили «Розетту» с космодрома Куру во Французской Гвиане на борту ракеты «Ариан-5» в 2003 году. На дорогу до кометы у зонда должно было уйти девять лет. Сегодня вечером, ровно в восемнадцать минут десятого связь с «Розеттой» прервалась.

Когда подошел Пирс, Хаккетт разговаривал с Остином и

Вейснер у рабочей станции.

– Нравится вам это или нет, – говорил Хаккетт, – волны непременно связаны с магнетизмом. Или по крайней мере с магнитной активностью на Солнце. Сколько лет вы работаете с этим оборудованием, Ник? Лет восемь? А гравитационных волн до недавнего времени и не нюхивали. Ни единой. И вдруг – на тебе, целых четыре! Думаешь, по чистой случайности именно сейчас настолько возросла солнечная активность?

Вейснер машинально поправила длинные темные волосы.

– Ты будто веришь, что Солнце выдаст тебе теорию великого объединения!

– Что-что? – вырвалось у Пирса.

Вообще-то он ни о чем не собирался спрашивать. Хаккетт, видимо, тоже не желал, чтобы им мешали.

– Великое объединение, – воодушевленно заговорил Остин, – теоретические модели квантовой теории поля. В них пытаются описать на единой основе слабое и сильное электромагнитные воздействия. Теория великого объединения – святой Грааль физики.

– А я совсем не про это, – заявил Хаккетт твердо. – Я всего лишь советую вам, где следует искать спутник.

Он прикоснулся кончиком ручки к изображению Солнца на экране.

– Солнечные пятна – поляризованные пары на поверхности. Как стержневой магнит. Север и юг, понимаете? В течение одного цикла все ведущие солнечные пятна в Северном полушарии имеют одну полярность, в Южном – противоположную. Постепенно пятна собираются у экватора, который, в свою очередь, начинает вращаться медленнее, чем остальные пояса. Следите за моей мыслью?

– Да.

– Замечательно. В обычных условиях малые магнитные поля пятен взаимодействуют с другими магнитными явлениями. Поэтому-то и происходят…

– Вспышки.

– Совершенно верно. Любопытно, что в последнюю неделю вспышек стало меньше, а количество пятен многократно увеличилось.

– Что… это может значить?

Хаккетт потер лицо и шмыгнул носом.

– Солнечные пятна собираются в одном месте и притягиваются друг к другу. Отрицательные к положительным. Образуется цепь, опоясывающая Солнце вдоль экватора. Если убрать несколько пятен, пояс затянется туже, а внутренний объем Солнца распределится по Северному и Южному полушарию. В итоге Солнце станет похожим на гантель и, повинуясь естественному порыву, пожелает прийти в нормальное состояние. Отсюда гравитационные волны. Итак, если принять во внимание гравитационные эффекты планет, комет и остальных небесных тел типа астероидов, то… Подумайте сами.

– Где же, по-твоему, искать «Розетту»? – спросила, наклоняясь к монитору, Вейснер.

– На

удалении двухсот пятидесяти тысяч километров от заданного курса, – сказал Хаккетт. – Зонд не готов к резкому изменению пространства, поэтому, как мне кажется, попытается сам восстановить связь с Землей, хоть и находится в совершенно другом участке неба. Мы тоже переместились. «Розетта» даже ничего не поймет. – Он опять прикоснулся к экрану. – Вот где она должна быть. Прямо здесь.

Остин и Вейснер с минуту смотрели друг на друга. Микела, размышляя, прижала к губам руку.

– Неплохая мысль, – признал Остин. – Стоит проверить. На переориентирование антенн уйдет каких-нибудь несколько минут.

– А я даже не знаю, радоваться или нет. – Вейснер вздохнула, и Остин озадаченно взглянул на нее. – Если окажется, что Джон прав, мне придется с ним расплачиваться.

– Не надо со мной расплачиваться, – проворчал Хаккетт. – Помоги просто так.

Вейснер посмотрела ему в глаза, безмолвно спрашивая: «Чего ты хочешь?»

– Ты еще встречаешься с тем типом, который создает для японцев сверхсекретный световой компьютер? Работает над кристаллами, способными сохранять терабайт информации?

– Ты прекрасно знаешь, что встречаюсь. А что это ты так им заинтересовался? Насколько я помню, ты всегда его ненавидел.

Хаккетт улыбнулся и, с видом фокусника, извлекающего из шляпы кролика, достал кусок О60. Глаза Остина загорелись, Пирс же неуютно поежился. По его мнению, не стоило этого делать. Увы, Хаккетта его мнение не интересовало.

– Как вы думаете, может ли природа случайно зашифровать пригодную для компьютера информацию на молекулярном уровне?

– Хочешь, чтобы он обследовал этот камень?

– Если не трудно. Не исключено, что толку не будет никакого. Теоретически так оно и должно быть…

– Сначала найди «Розетту».

Хаккетт выполнил приказ буквально за десять минут.

Туннель

Сара вышла из принадлежавшего компании «лендкрузера». В синей палатке, выделявшейся ярким сиянием галогенных ламп на фоне тускло освещенных пирамид, работали генераторы. Предъявив на постах документы, Сара прошла к колодцу.

Оттуда, снимая страховочные ремни, как раз вылезали двое рабочих ночной смены. Те, кто еще оставались внизу, приглушали свет, тоже готовясь подняться.

Сара нашла рабочий комбинезон – слишком большого размера, – надела его, закатала рукава. Проверила заряд рации, пристегнула ее к поясу, взяла фонарик, блокнот и карандаш.

Человек у наспех сооруженного стола вносил изменения в карту. Заглянув в нее, Сара прошла к колодцу, посмотрела, нет ли кого на веревочной лестнице.

И полезла вниз.

На дне было установлено соединенное с поверхностью связное устройство. От него в глубь туннеля тянулись вдоль стен черные провода, благодаря которым и под землей люди могли пользоваться мобильными телефонами.