Код розенкрейцеров
Шрифт:
– Теперь остальные, – продолжал руководить Чекмазов.
Сводчатая комната наполнилась людьми. Все молчали, не зная, что делать дальше. Первым напомнил о себе Станислав.
– Вот мы и в аду, – хмыкнул он. – Куда же дальше, а, Вергилий? Сколько кругов нам предстоит пройти, прежде чем мы достигнем неведомой цели?
– Сейчас осмотримся. – Чекмазов высоко поднял над головой лампу, то же сделал и Егор. Свет вырвал из мрака часть стены с дверью в ней. Дверь была массивная, железная, с тяжелыми железными
– Погодите, историк, – окликнул Егора Чекмазов, – не спешите… Господин Коломенцев? – Чекмазов повернулся к мукомолу. – Вы у нас – главный следопыт, показывайте дорогу.
– Но я не уверен, что мы на правильном пути. – Коломенцев покрутился возле двери, осторожно отворил ее. Открылся узкий ход. Он шагнул в темноту, потом вернулся. – Я одного понять не могу: кто построил эти подземелья и когда именно?
– Да какое это сейчас имеет значение, – насмешливо сказал Чекмазов. – Кто построил и зачем. Вы что, испугались? До сих пор вели себя так храбро. Если боитесь, то первым могу пойти я.
– Нет, отчего же, – и Коломенцев осторожно двинулся вперед, светя перед собой фонарем. Следом пошли остальные. Они молча двигались по подземному коридору, причем одного из главных действующих лиц несли на носилках, а другой сидел в своей коляске. Замыкал шествие Чекмазов.
– Что-то впереди! – закричал Коломенцев.
– Ну-ка, ну-ка!.. – Чекмазов с трудом протиснулся вперед.
Открылся небольшой овальный зал, по стенам которого были укреплены мраморные доски, на которых было что-то написано.
Коломенцев поднес лампу к крайней и прочитал:
– Аристарх Петрович Вороновский. 1776–1839. Упокой Господи его душу.
Коломенцев подошел к следующей плите.
Аглая Ивановна Вороновская. 1781–1848. Упокой Господи ея душу.
Он передвинулся дальше, водя перед собой «летучей мышью».
– И тут тоже Вороновский… Иван Аристархович… Год рождения… Дата смерти. Что это? Где мы находимся?!
– Очевидно, это склеп семейства Вороновских, – предположил Станислав. – Так сказать, родовая усыпальница. Возможно, на этом месте некогда стояла церковь, а при ней имелись захоронения, скорее всего, местных помещиков. Со временем склеп засыпали, а кладбище по-прежнему осталось на месте.
– Но, позвольте! – чуть не плача воскликнул мукомол. – А где же пресловутый Бессмертный? Где конечная цель всего нашего предприятия?!
– Да нет тут никакого Бессмертного, – продолжил свою мысль паралитик. – Ерунда все это. Обман и суета.
– Как же так? – обратился мукомол к Чекмазову.
Тот молча водил фонарем по стенам.
– Стоп! – спокойно сказал он. – А это?..
В стене, почти сливаясь с ней, виднелась небольшая дверца.
– Ну
– Посмотрим. – Чекмазов отворил дверцу. – Кажется, здесь находится то, что мы так ищем. – Он шагнул вперед, а за ним потянулись остальные.
Открылся зал значительно больших размеров, чем первый. Он был пуст, но посередине возвышался массивный постамент, на котором стоял какой-то продолговатый ящик.
– Вот он! – воскликнул Чекмазов, подскочив к ящику.
При мертвенном свете ламп тускло блеснуло пыльное стекло.
– Гроб, – сказал Коломенцев.
Все сгрудились возле постамента.
– Ну и что? – скептически заметил Станислав. – Гроб как гроб, только из стекла, а внутри, скорее всего, еще один представитель семейства Вороновских.
– Но вы посмотрите! – закричал мукомол. – Ведь это же не скелет, а настоящий человек.
– Мумифицированный труп, – не сдавался паралитик. – Такое редко, но встречается. Например, Владимир Ильич в мавзолее.
– Несложно проверить, – заметил Чекмазов. – Для этого, собственно, мы сюда и явились.
– Ну и как же мы будем проверять? Вы хоть сами-то знаете?
Не отвечая, Чекмазов стал внимательно изучать устройство стеклянного гроба.
– Крышка, похоже, снимается, – деловито заметил он. – Помогите, историк.
Они осторожно приподняли стеклянный колпак, и теперь тот, кого называли Бессмертным, предстал во всем своем естестве. Это был совершенно нагой мужчина лет тридцати-сорока со странным, словно смазанным лицом, которое, несмотря на возраст, больше всего напоминало лицо новорожденного. Коломенцев осторожно дотронулся до тела. Оно было холодно, как лед.
– Труп, – сказала Елена со знанием дела.
– Вот я и говорю… – Станислав коротко рассмеялся. – Вы хотите реанимировать то, что давно мертво, – бросил он Чекмазову.
– Посмотрим! – Старик, видимо, был полностью во власти своей идеи. – По-смот-рим, – повторил он по слогам. – Начнем, пожалуй.
– Что же мы должны делать? – поинтересовалась до сих пор молчавшая Катя.
– Подойдите к нему, – приказал Чекмазов, – только вы трое. Подойдите, ребятки, к своему папаше, не стесняйтесь, отогрейте его вашим теплом. Положите ладони на лоб.
Те нехотя исполнили приказание.
– Теперь сосредоточьтесь…
– Как, то есть, сосредоточиться? – поинтересовался Станислав.
– Ну сконцентрируйтесь, отключитесь от происходящего, уйдите в себя… Мне ли вас учить!
В склепе воцарилась гробовая тишина, но ничего не происходило.
– Отсырел он, должно быть, – вздохнув, сказал паралитик.
– Что значит, отсырел?! – взвился старик. – Не мог он отсыреть! А ну попробуйте еще раз!
Но и вторая попытка закончилась ничем.