Код розенкрейцеров

Атеев Алексей Григорьевич

– Но позвольте, – не сдавался Коломенцев, – земля существует миллионы, если не миллиарды, лет. Тогда таких копий должно быть огромное количество.

– Их точное количество мне неизвестно, – усмехнулся Чекмазов. – Достоверно знаю только, что деятельность Верховных правителей, во всяком случае именно в этом направлении, насчитывает несколько тысячелетий, то есть обозримый период появления и развития человеческих цивилизаций. Так что их было не так уж и много. Причем появление нового персонажа предусмотрено в той точке планеты, которая в данный момент активнее всего влияет на мировые процессы. В настоящее время в России.

– И какое отношение ко всей этой чертовщине имеем мы? – поинтересовался паралитик.

– Самое непосредственное. Дело в том, что оживить, активизировать очередную копию должен ее предшественник. Но не сам. За пару десятков лет до того он оплодотворяет двух специально отобранных

женщин. Рождаются две пары близнецов – обязательно близнецов. Они впоследствии и приводят в действие механизм.

– Бред! – сказал Коломенцев.

– Позвольте, значит, этими близнецами и являемся мы четверо? – с интересом спросил Станислав.

– Именно так.

– И что же с нами будет после этого, как вы выражаетесь, приведения в действие механизма?

Чекмазов пожал плечами:

– На предыдущих реинкарнациях я не присутствовал.

– Не нужно темнить. Поскольку наша задача выполнена, мы, скорее всего, окажемся больше не нужны, то есть прекратим существование. Не так ли?

– Очевидно, так. Точно я сказать не могу.

– Итак, некогда нас четверых зачал этот ваш Агасфер, Сен-Жермен или черт знает кто еще. Потом нас перевозят в эту дыру и приглядывают за нашим развитием. А теперь во славу некоего великого дела мы должны умереть? Но я вовсе не собираюсь умирать. Я хоть и калека, но хочу жить. Да и они желают того же самого. – Станислав кивнул на Катю и Елену. – А может быть, я ошибаюсь. Они мечтают вдохнуть жизнь в сверхразум. А, девушки? Молчат. Видно, не совсем прониклись вашей идеей.

– Я вовсе не желаю ни в кого вдыхать или, там, выдыхать… у меня в отношении собственной жизни несколько другие планы, – неожиданно произнесла Елена.

– Сестрица, оказывается, не хочет. А скажите, где находится этот ваш сверхразум? И какую роль играете вы сами? – не успокаивался Станислав.

– Моя роль? – усмехнувшись, переспросил Чекмазов. – Я, так сказать, генеральный координатор. Определяю весь текущий процесс.

– А разве Пеликан…

– Пеликан?! Ладно! Раз уж начал говорить, продолжу. На первый взгляд все происходящее кажется нелепым. Однако это не так. Сам ход событий подтверждает: выполнение Плана идет своим чередом. В начале тридцатых годов перед теми, кто сегодня себя называет розенкрейцерами, была поставлена задача подыскать для осуществления Плана двух молодых женщин. К намеченному сроку они были найдены и подготовлены. В свое время родились две пары близнецов. Теперь возникла необходимость переправить их на место предстоящей реинкарнации. Ситуация в те времена, как вы знаете, была не самая подходящая для подобных круизов. Война в Европе разгоралась, к тому же нацистам стало известно о Плане. Тем не менее План необходимо было выполнить. Детей разделили с самого начала, еще в Праге. Дело в том, что по сценарию одна пара детей должна была владеть даром телепатии. Для чего – станет ясно чуть позднее. Короче говоря, единоутробные пары – Станислав и Екатерина, Елена и Валентин. Хотя, конечно, отец у вас общий.

– Мне рассказал про это Пеликан, – заметила Елена.

– Правильно, но тот, кого вы считаете Пеликаном, совсем не знал деталей. Он даже не представлял, для чего все затеяно. Иван Иванович, он здесь известен под этим именем, действительно был розенкрейцером, но занимал в ордене очень невысокую степень. Он был поставлен в известность о существовании некоего Плана, осуществить который можно только с помощью близнецов. Кстати говоря, разговоры о Плане ведутся не одно столетие. Кроме него, к детям были приставлены две няньки, одна из которых сейчас находится здесь, – Чекмазов указал на немую, – а другая – Аглая – скончалась несколько лет назад. О подлинных целях Плана знал только я, поскольку я и есть истинный Пеликан.

– Но ведь вы говорили, что являетесь немецким агентом? – удивленно спросил Коломенцев. – Как же так…

– В целях конспирации пришлось взять на себя и эту обузу, – спокойно объяснил Чекмазов. – В какой-то степени это помогло на первой стадии операции. А потом, когда мы прибыли сюда, оставалось только ждать. Кстати, про меня никто не знал. Иван Иванович простодушно считал, что он – всему голова. Он сопровождал детей, которых, как вы знаете, в Тихореченске встретили надежные люди, тайные розенкрейцеры. Дети росли, а мнимый Пеликан скрупулезно вел свои записки, пытаясь вникнуть в суть Плана. Но с течением времени он стал терять веру, все больше опускался. Причина тому – полнейшее неведение. Ему казалось, дети, которых он боготворил, вполне обычны. Да так в общем-то и было. Потом родителей Десантовых арестовывают, спустя несколько лет Валентин попадает за решетку. Казалось, все рушится. Несчастный постоянно ожидал появления Посланца, но, увы, не дождался. Потом умирает Аглая… Лже-Пеликан полностью уверился, что

План рухнул. В отчаянии он пригласил к себе Елену Донскую и рассказал ей про близнецов, про Прагу… Намекал на какое-то мифическое наследство. Смутив девушку невероятными перспективами и призрачным состоянием, он и вовсе, как говорится, зарапортовался. С горя он бросился под поезд. А зря! План, вопреки представлениям Ивана Ивановича, начинает хоть и медленно, но методично осуществляться. Сначала близнецы самостоятельно – заметьте, самостоятельно, без чьих-либо подсказок – осознают свои до поры скрытые возможности. Естественно, они используют их для собственной пользы. Наши малютки эгоистичны и думают только о своем благе. Это тоже входит в программу. Но постепенно в их души начинает просачиваться по капле милосердие. Лед тает. Я исподволь, внимательно наблюдаю за всем происходящим и чувствую: время осуществления Плана должно вот-вот наступить. Не хватает только Посланца. И вот он наконец появляется.

– Кто же это? – с интересом спросил мукомол.

– Вы, – невозмутимо ответил Чекмазов.

– Я???!!! – Коломенцев изумленно воззрился на старика.

– Да, милейший Игорь Степанович, именно вы!

– Но я… Ничего такого… Вы шутите!..

– Дайте мне дорассказать. Я знал все. Для чего привезены сюда дети, как теоретически должны развиваться события. Не знал я только одного. Где находится место? Где находится тот, которого нам предстоит оживить? Предполагал, что он сокрыт где-то здесь, рядом, но где точно – не ведал. Это было предусмотрено Планом. Со мной могло что-то случиться, меня, в конце концов, могли подвергнуть пыткам… мало ли что… Показать место должен был Посланец. Когда с год назад в Тихореченске появился господин Коломенцев, я сразу обратил на него внимание. Во-первых, он почти сразу же отправился в публичную библиотеку, где стал интересоваться литературой по оккультизму. А нужно вам сказать, библиотекарь Марта Львовна, весьма интересная в некоторых отношениях дама, моя хорошая знакомая. Она мне и сообщила о странном гражданине. И не только мне. Хочу пояснить: она также является секретной осведомительницей Комитета государственной безопасности и сообщила туда об увлечении Игоря Степановича. Конечно, на первый взгляд нелогично. Посланец тут же привлекает к себе внимание. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что до сей поры господин Коломенцев и сам не догадывался о своем предназначении. Вот и сейчас он недоуменно таращит на меня глаза, а между тем все очень просто. Наш друг сызмальства увлекался всякой мистической дребеденью. Кроме того, он был масоном. Видимо, на него обратили внимание и выбрали на роль Посланца. Заложили, так сказать, программу; не мне вам рассказывать, что человеку можно внушить все что угодно, причем таким образом, что его сознание включится в нужный момент, достаточно произнести ключевое слово. И это слово…

– Мутабор! – неожиданно возвестил доселе молчавший Егор. – Я знаю… Я читал в одной книге… С помощью этого волшебного слова можно превращаться в животных и птиц…

– Нет, не «мутабор», уважаемый историк, – перебил его Чекмазов, – это из другой оперы… Слово звучит, – тут он упер взгляд в Коломенцева и внятно произнес по слогам: – Кар-та-фил.

Мукомол вздрогнул. Как удар молнии поразил его сознание. Он вспомнил.

Бразилия… Сан-Паулу… Мрачная комната, горящие свечи. В комнате трое. Он почти не видит их лиц. Они говорят… Сначала один. Потом второй… Третий все время молчит, лишь неотрывно смотрит на него, и слова первых двух отпечатываются в разуме, словно втатуированные в него. Кар-та-фил!

– Я знаю, куда нужно идти, – монотонно сказал мукомол.

– Вот видите! – торжественно произнес Чекмазов. – План сработал и на этот раз.

– Но с чего вы решили, что мы потащимся неведомо куда, навстречу своей гибели? – пытаясь оставаться спокойным, спросил Станислав.

– Вообще-то у вас нет другого выбора, – сообщил Чекмазов. – А кроме того, кто вас, собственно, спрашивает? Для того вам и даны определенные способности, чтобы в нужный момент они же и явились своеобразным тормозом. Вы оба запрограммированы выполнять то, что я вам прикажу. А вторая пара просто-напросто воспримет ваши мозговые импульсы как собственные, что уже не раз происходило.

– Посмотрим, – недоверчиво произнес Станислав.

– Хотите попробовать воздействовать на меня? – усмехнулся Чекмазов. – Ну что ж, попробуйте.

Паралитик напрягся и, казалось, сжался. Он пристально смотрел на старика, но ничего не происходило.

– Помоги мне! – крикнул он Кате.

– Бесполезно, – отозвалась она, – я еще раньше пыталась… Его сознание не поддается воздействию. Оно словно огорожено стеной.

– Вот именно, – ехидно подтвердил Чекмазов, – очень точное определение. Именно стеной… Все давным-давно предусмотрено, а вот мне вскрыть ваши черепушки ничего не стоит. Итак…