Код

Прескотт Джеймс Д.

– Говорят, камера добавляет фунтов десять, – Миа покраснела.

Армони непритворно рассмеялась, по-девичьи прикрывая рот ладошкой.

– Ну, где эта непобедимая флэшка?

– Для нас – точно, – Миа достала флэшку и после секундного колебания протянула хакерше.

Хозяйка провела их в полутемную комнату, освещенную только светом полудюжины мониторов. Вдоль стен стояла офисная мебель: канцелярский шкаф, кофемашина, стойка с серверами, от которых по стенам и под потолком змеились черные провода, как водоводы в подводной лодке. В центре этой пещеры Бэтмена находились два полукруглых стола со стоящими «плечо к плечу» мониторами. Вместе они образовывали трехсотшестидесятиградусный хакерский интерфейс. Даже мысль оказаться внутри

этого круга вызвала у Мии приступ головной боли.

Армони уселась в мягкое кожаное вращающееся кресло среди своих мониторов, вставила флэшку в USB-порт и принялась хрустеть пальцами, назвав этот процесс небольшим ритуалом. Выпало окно с запросом логина и пароля. Она, не обращая на него внимания, запустила Pass-Sniffer. Индикатор выполнения быстро прыгнул от тридцати процентов до девяноста, а затем показал ошибку.

Армони выпрямила спину: похоже, флэшка не столь проста, как она думала. Все оказалось интереснее.

– Это должно быть FIPS 140-2.

Миа и Олли не стали возражать, а только посмотрели друг на друга.

– Протокол шифрования. Не подарок. Используется для правительственной связи, – она с вожделением потёрла руки и запустила программу FIPS-MD. – Неужели вам не нравится запах горячего ЦПУ по утрам? – это была явно цитата из какого-то фильма. Индикатор выполнения показал один процент и замер. Армони барабанила пальцами по столу. Мониторы подсвечивали ее лицо, выражавшее неподдельную радость.

Настала очередь программы Dragon Slayer.

– А эта что за программа? – Миа чувствовала, что процесс начинает ее затягивать.

– Это MMO, – усмехнулась Армони, и, видя, что Миа явно не понимает, пояснила: – многопользовательская онлайн игра.

Миа посмотрела на Олли.

– Видеоигра, – предположил тот.

– О-о!

– В общем, это займет массу времени. Устраивайтесь где-нибудь поудобнее, – пригласила хозяйка со свойственным ей легким акцентом.

– Пойду умоюсь, – сказала Миа, чувствуя, что давно пора.

Глава 26

Вернувшись, Миа обнаружила Олли в гостиной сидящим на облезлом кресле-кровати и смотрящим телевизор с выключенным звуком. Лицо Олли не выражало ничего.

Из «хакерской» донесся громкий голос Армони, которая кричала кому-то что-то про бафить.

— В мое время, – начал Олли, потягивая Soylent из теплой бутылки, — компьютерный фрик был задротом в толстых очках и штанах не по росту.

— Мир меняется, – хмыкнула Миа.

В качестве комментария из соседней комнаты донеслось:

— Хиль танка, чтоб тебя!

— Понятия не имею, что там происходит, – Миа продолжала улыбаться. — Но, хочется верить, это ненадолго.

— Куда торопиться? Дома может быть небезопасно.

– У меня дочка, — Миа помрачнела. – Мне надо знать, что с ней все в порядке, – она скосила глаза на карман с телефоном.

— Нет, – Олли взял Мию за руку. — Я не сомневаюсь, что, когда Армони закончит свою битву с гоблинами, она сможет устроить вам безопасный звонок по сети. Расскажите о муже, — предложил Олли и посмотрел ей в глаза.

— Мужа нет. Теперь нет, -- она посмотрела в сторону.

– Этот сукин сын изменил вам?

– Всё сложнее…

Олли на мгновение вытаращил глаза:

– Это вы ему изменили? – взгляд Олли снова стал отсутствующим.

– Говорю же, всё… А вы? – она попыталась сменить тему.

– В смысле – не женат ли я?

– Да нет, – отмахнулась она, – не представляю себе женщину, которая сидела бы дома и ждала вас, пока вы тут по миру скачете.

– К вашему сведению, я больше пешком хожу, чем скачу. Но вы вообще-то правы.

У меня было черт-те сколько коротких связей. Но каждый раз словно выключатель выключался, – и все разваливалось, – он посмотрел на свои руки, будто видел песок, утекающий сквозь пальцы.

– Вы возвращаетесь после очередного контракта, а вашей подруги нет, так?

– Звание «Муж Года» мне в ближайшее время не светит

– Я бы сказала, это что-то вроде профессионального риска.

– Который возрастает по мере роста изношенности самого профессионала.

Она невесело засмеялась.

– Как у всех. Жизнь принимается выбивать из нас дурь с первым шлепком акушерки по попке и редко прерывается на выходной, – она рассматривала его лицо. – Вы служили в армии? Это вы в армии заработали?

– В некотором роде.

– Не поняла?

– Мой первый контракт – с National Geographic летом 2008 года. Меня послали в Афганистан, в 173-ю воздушно-десантную бригаду. Это был взвод человек пятьдесят, почти мальчишки; они удерживали удаленный аванпост в районе Вайгал. Было видно сразу, что дела тут идут не очень. Вертушка, на которой я летел, время от времени попадала под обстрел. Аванпост находился в глубине ущелья. Первым меня встретил лейтенант, молодой человек по имени Бауз, и сразу недвусмысленно дал понять, что я ему на фиг тут не сдался, что он ожидал подкрепления и снабжения, а не хренова фоторепортера. У них было мало воды и оборудования. И приходилось вручную наполнять мешки песком. Странное поведение местных афганцев тоже не способствовало разрядке атмосферы. Некоторые из них, крепкие и молодые, пристально следили за строительством укреплений. А некоторые обходили позицию кругом, шаги считали. Их бы следовало шугануть, – усмехнулся Олли. – Но, когда я сказал об этом лейтенанту, тот ответил, что отношения с местными и так оставляют желать лучшего. Я в общем-то своим делом занимался – камерой щелкал да вопросы задавал. Пока Бауз не сунул мне в руки винтовку. И заявил, что если я сейчас же не начну готовиться поучаствовать в празднике, который начнется, когда говно налетит на вентилятор, то он меня завтра же домой отправит. Спровоцировал меня, вызов, типа, бросил. Ну и чего мне было делать?

– И вы приняли вызов, – мрачно констатировала Миа.

– Именно так. Дело не только в самолюбии. Я преодолел стену, разделявшую нас, я стал своим. Бауз научил меня обращаться с M4, как перезаряжать, что делать, если заело. А я задавал свои вопросы и сумел сделать несколько реально классных снимков.

– А через два дня на нас талибы обрушились, – Олли изобразил руками лавину. – Их были сотни, они неслись вниз по склонам, такая лавина из людей. Пули защелкали, начался обстрел, мешки с песком просто в клочья порвало гранатами из РПГ. Ад в общем. Грохот, крики, раненые с обеих сторон. Мы с лейтенантом и еще человек шесть залегли на небольшом таком холме. Отовсюду огонь, к земле прижимает, подняться не дает. Вокруг нас колючка, но талибы прямо на нее бежали, бегут и стреляют, как сумасшедшие. До сих пор у меня перед глазами эти лица – в них ненависть, решимость, – Олли смотрел в пространство, будто видел фильм, крутившийся в его голове. – Бауза убили, пришлось бросить камеру и взяться за винтовку. Чувствовал себя прямо как генерал Кастор при Литтл-Бигхорне. Вижу: голова в чалме в окне ближайшего дома показалась – ну я ее и прострелил. Тут один из них на проволоку бросился, с гранатой ручной, – Олли поднял правую руку, показывая, как это было. – Его тоже уложил, но он успел гранату бросить внутрь периметра. Время как будто замерло, помню – паника, пытаюсь увидеть, куда граната упала. В кино-то я видел, как брошенную гранату успевают схватить и швырнуть назад. Но я не знал, что талиб, прежде чем бросить, придержал гранату на пару секунд. Помню, перед тем как вырубиться, – оглушающий грохот в ушах, – Олли замолк, видно было, как дрожат его пальцы на правой руке.