Кодекс Бога
Шрифт:
– У нас намечается костюмированная вечеринка? – спрашиваю я, вскинув бровь. – Ты будешь ведущим?
– Я к тебе с официальным визитом! – смущенно отвечает Андрей. – Хорошо, что ты не видел длину лимузина, на котором я приехал! Ты бы о размерах моего члена до старости шутил!
– Выкладывай! – коротко прошу я.
Настроения хохмить нет, а актерствовать перед другом я не хочу.
– Ольга уходит из вашего Великого Рода, – произносит Трубецкой, мигом растеряв наигранную веселость. – Вчера она долго
К горлу снова подступает ком. Уходя из Рода, Ольга уходит от меня. И в этом нет ничьей вины, интересы Рода и ничего больше. Так, по крайней мере, мне хочется думать. Так же, как мне и Андрею, ей подберут подходящую партию, и мы будем вспоминать о сумасшедших ночах, обнимая нелюбимых.
– Что же изменил мой подвиг? – сухо спрашиваю я.
– Дело не в тебе, дело в Великом Князе Шувалове, точнее, в том, как он сражался за твою жизнь на Совете в Кремле…
– Если старик так бьется за бастарда, которого знает всего несколько недель, то родной отец просто обязан…
– Да, все так! – перебивает меня Трубецкой.
– А Великий Князь Шувалов не будет против? – спрашиваю я, лелея в душе тайную надежду.
– Уже дал согласие, но пока устно…
Что ж, перед Великим Князем Шуваловым стоит снять шляпу. Он опытный гроссмейстер и интриган: чего не отнять, того не отнять. Все разыграно как по нотам. Перед намечающейся помолвкой с Натальей нужно освободить меня от уз предыдущего, неудачного проекта. Логично, цинично и весьма прагматично! «Браво, Князь, браво!» – мысленно кричу я, жонглируя чепчиками любопытной прислуги.
– Я уже говорил тебе, что ты – мудень? – хмуро спрашивает Андрей.
– Нет, но я и сам это знаю…
– Хочу поблагодарить тебя за умопомрачительный секс с Аллочкой в Царском Селе!
– Андрюха…
– Я лежу пристегнутый к кровати, воображая горячий минет в исполнении твоей медсестрички, и у меня стоит как Останкинская башня! Дверь открывается, и заходит Бестужев-старший! Хорошо, что ты выключатель разбил, иначе я бы сдох со стыда!
Трубецкой замолкает, выплеснув злость, краснеет и обжигает меня недовольным взглядом.
– Бестужев, кстати, ничуть не удивился, когда увидел на кровати меня! Сказал лишь, что я пойду на эшафот вместе с тобой в качестве соучастника. Как изменник Родины! Сказал и, хлопнув дверью, вышел!
– А Аллочка?! – спрашиваю я.
– Далась тебе эта Аллочка – я ее больше не видел! Вместо девки явились гвардейцы и меня освободили! А через час Бестужев пригнал вертолеты и вывез всех нас в Москву!
– И ты так на меня обиделся, что даже объяснения слушать не захотел!
– По-твоему, я должен был рассыпаться в благодарностях?! – возмущается Трубецкой.
– Андрюха, прости меня! – прошу его со
– Во что ты вляпался?! – спрашивает Трубецкой. – И зачем бойню в Храме Разделенного устроил? Я уж думал, что в следующий раз увижу тебя на твоих же похоронах!
– Не было другого выхода! – честно отвечаю я. – Либо Инициация и фиолетовый свет в глазах, либо арест и иголки в яйцах.
– Ясно! – Андрей кивает, но я вижу по глазам, что ни хрена ему неясно. – Ты разнес Храм Разделенного и сидишь передо мной, а не в застенках Бестужева?! Почему?!
– Я не могу тебе этого объяснить! Пока не могу!
– Ладно, расскажешь, когда посчитаешь возможным…
– Обязательно расскажу, но дай мне время! Не хочу тебя впутывать в опасную историю, исход которой туманен!
– Договорились! – Андрей кивает.
– Ко мне тебя отец послал? – спрашиваю я, надеясь услышать утвердительный ответ.
– Нет, Ольга попросила…
Вот так, значит. Что и следовало ожидать. Официальное объявление о разрыве отношений устами родного брата, сама не решилась.
– И чтобы сообщить о ее уходе, ты вырядился в этот павлиний прикид?! – желчно спрашиваю я.
– Ну не в банном же халате к тебе ехать! – парирует Трубецкой.
– Гребаный аристо!
– Гребаный бастард!
Андрей подходит ко мне и кладет ладони на плечи.
– Я с тобой, друг мой! – твердо произносит он. – Моя семья – это моя семья, а я – это я! В следующий раз, если тебе нужно будет сбежать или захватить Кремль, просто попроси меня о помощи, ладно?!
Поднимаю взгляд и смотрю в темно-синие глаза. Такие же, как у Ольги. Они всегда будут напоминать мне о ней.
– Спасибо! – искренне благодарю я и крепко жму протянутую руку.
Драма затянулась, и я чувствую себя не в своей тарелке. Пора окончательно вернуть в наше общение привычный насмешливый тон.
– На этом официальная часть визита закончена? – уточняю я, и Андрей от меня отстраняется.
– Мне уйти? – спрашивает он прищурившись.
– Наоборот – отпускай лимузин!
Я встаю с кресла и, хлопнув Трубецкого по плечу, подхожу к кофемашине.
– Спорим, что ты никогда не пил такой кофе?!
– У тебя нет охраны, и кофе сам делаешь – как же низко ты пал! – с иронией произносит Андрей.
– Ты не поверишь, я и задницу себе сам подтираю! – заговорщицки шепчу я. – Только не говори никому!
– Ладно, давай твой кофе! – обреченно соглашается Трубецкой и становится рядом.
Он удивленно смотрит на работающую кофемашину, а я продумываю план дальнейших действий. Как всегда, спонтанный и сумасбродный.
– Как Цесаревич? – спрашиваю уже в гостиной, где мы сидим, развалившись на мягком диване.