Кодекс чести Вустеров
Шрифт:
– От этого зависит вся наша хлюп.
– Возможно. Но, послушай. Ты просто не в курсе. Твой проклятущий дядя следит за мной как удав за кроликом. Только и ждёт, когда я оступлюсь. И в любом случае дело никогда не выгорело бы, потому что ты подключила к нему Свинку. Я ведь уже говорил, что из Свинки преступник, как из ветра шуба. Не знаю как, но он найдет способ всё испортить. За примером и ходить далеко не надо. Сама видела: он даже с лестницы не смог спуститься, чтоб не грохнуться.
– Хлюп.
– И вообще, советую тебе подвергнуть твой план
– Значит, нос? А подать мне сюда распухший нос!» И, первым делом, домочадцы наткнутся на Бертрама с носом до ушей. Тебе кажется, сэр Уаткин не сделает надлежащих выводов?
Я закончил блестящую, - надеюсь, вы со мной спорить не станете, - речь в свою защиту ни капельки не сомневаясь, что девице ничего не остаётся, как покорно вздохнуть и сказать: «Ну, ладно. Теперь я поняла. Должно быть, ты прав». Но, как ни странно, хлюпанья продолжались, и я обратился к Дживзу, который до сих пор хранил вежливое молчание.
– Ты следил за ходом моей мысли, Дживз?
– Безусловно, сэр.
– Ты согласен, что вышеуказанная программа действий, если привести её в исполнение, закончится полным провалом?
– Да, сэр. Вне всяких сомнений, она трудно выполнима. Если позволите, я мог бы предложить вам альтернативный план.
Я уставился на толкового малого.
– Как?! Ты хочешь сказать, что нашел решение проблемы?
– Да, сэр.
Стефи наконец-то отхлюпалась. Думаю, никто в мире, кроме Дживза, не смог бы угомонить её с такой быстротой. Она уселась на кровати, глядя на своего спасителя с надеждой во взоре.
– Дживз! Это правда?
– Да, мисс.
– О, боже! Ты просто чудо!
– Благодарю вас, мисс.
– Что ж, Дживз, выкладывай, - сказал я, закуривая ещё одну сигарету и с облегчением опускаясь в кресло.
– Будем надеяться, ты не ошибся, хотя лично я не вижу выхода из сложившейся ситуации.
– Мне кажется, его можно найти, сэр, если посмотреть на дело с точки зрения психологии.
– Ах, психологии?
– Да, сэр.
– Психологии индивида?
– Совершенно верно, сэр.
– Понятно. Дживз, - объяснил я Стефи, которая, само собой, имела о честном малом весьма смутное представление (не более, чем о молчаливой фигуре, ловко подававшей картофель, когда я угощал её ленчем в своей квартире), - большой дока во всём, что касается психологии индивида. Кого хочешь насквозь видит. Какого индивида, Дживз?
– Сэра Уаткина Бассета, сэр.
Я нахмурился и с сомнением поджал губы.
– Ты предлагаешь нам смягчить сердце этого врага рода человеческого? Боюсь, номер не пройдёт, разве что с помощью доброго, старого кастета.
– Нет, сэр. Смягчить сердце сэра Уаткина, человека, как вы справедливо дали понять, сурового, задача не из лёгких. Но мне пришла в голову мысль, что мы могли
– Подумаешь! Мне он ещё больше не нравится.
– Безусловно, сэр. Но для нас важен тот факт, что, испытывая к вам неприязнь, сэр Уаткин, соответственно, получит самый настоящий шок, если вы вдруг сообщите ему, что помолвлены с мисс Бинг и собираетесь в самом скором времени связать себя с нею брачными узами.
– Что?! Ты хочешь, чтобы я сообщил ему, будто мы со Стефи любим друг друга?
– Вот именно, сэр.
Я покачал головой.
– Не вижу в этом смысла, Дживз. Само собой, шутка неплоха, - я имею в виду, забавно будет посмотреть как у старого дурня челюсть отвалится, - но толку от неё никакого.
Стефи, казалось, тоже была разочарована. По крайней мере лицо её не озарилось радостью.
– По-моему, ты перемудрил, - сказала она.
– Что нам это даст, Дживз?
– Если позволите, я объясню, мисс. Узнав о предполагаемом союзе, сэр Уаткин, как только что заметил мистер Вустер, будет потрясён.
– Он потолок головой прошибет.
– Вот именно, мисс. Очень образно сказано. И если вы не медля уверите его, что в утверждении мистера Вустера нет ни слова правды, более того, что на самом деле вы обручены с мистером Пинкером, мне кажется, сэр Уаткин испытает такое облегчение, что посмотрит на ваш брак с викарием совсем другими глазами.
Лично я в жизни не слышал большей бестолковщины, и, можете не сомневаться, дал это понять Дживзу всем своим видом. Стефи же, напротив, ухватилась за дурацкую идею безумного малого руками и ногами. Продемонстрировав нам несколько па какого-то дикого танца, должно быть, означавшего пробуждение жизни весной, она воскликнула:
– Замечательно, Дживз! Гениальный план!
– Думаю, он поможет вам достичь желаемой цели, мисс.
– Ещё бы! Дядюшка даже не пикнет. Только представь себе, Берти, лапочка, что произойдёт, когда ты сообщишь ему, что хочешь на мне жениться. Да если после этого я скажу: «Ну что ты, дядя Уаткин, какая ерунда! На самом деле я собираюсь выйти замуж за чистильщика сапог», он зарыдает от радости, прижмёт меня к своей груди и пообещает танцевать на моей свадьбе до упаду. А если он узнает, что мой будущий супруг - человек умный, талантливый, находчивый и вообще, бесподобный, короче, Гарольд, считай, дело в шляпе. Дживз, ты не просто чудо, ты чудо из чудес.
– Благодарю вас, мисс. Мне приятно, что я смог оказаться вам полезен.
Я встал с кресла. Можете мне поверить, я был сыт по горло. Я имею в виду, у меня нет возражений, когда люди несут чушь, но, знаете ли, всему есть предел. Я повернулся к Стефи, которая выделывала заключительные коленца своего весеннего танца, и произнёс вежливо, но твёрдо:
– А теперь, будь любезна, отдай мне записную книжку.
Стефи, которая дотанцевала до комода и в данный момент поправляла букет роз, стоявший в вазе, на мгновение прервала своё занятие.