Кодекс чести
Шрифт:
– От него у меня осталась дочка. Вот он и присылает ей алименты. Судя по извещениям, место жительства он меняет часто, – сказала женщина и показала майору последнее извещение. Оно Туманова не интересовало, на проставленную там сумму, майор взглянул мельком. Его интересовал обратный адрес отправителя. Просмотрев три почтовых бланка, Федор заметил, что на них всех стояла не только одна и та же сумма, но и адрес.
– Да, вижу, не балует папаша свою дочуру финансовой помощью, – как бы выразив сожаление по поводу малой суммы алиментов, сказал майор. Видно то же самое здорово заботило и бывшую
– Он всегда был жадный до денег, – добавила она, чтобы у оперов о ее благоверном была более полная характеристика.
– Ну что, опера ноги кормят, – сказал Туманов, когда они вышли на улицу. – Айда, проверим адрес, по которому согласно алиментскому извещению проживает гражданин Рязанцев, – предложил он.
Грек на предложение отреагировал как-то вяло.
– Голова болит, – объяснил он свое состояние. А Ваняшин тут же согласился поехать и проверить адрес.
– Вот и хорошо, что сейчас вечер, – сказал он, когда капитан Грек напомнил им обоим, какое сейчас время суток. – Зато сейчас все дома. И этот Рязанцев, может быть, тоже сидит и поглядывает по телевизору криминальные новости и ждет, когда за ним придут. А мы тут, раз, – лейтенант рубанул рукой воздух.
– И в глаз, – буркнул Грек, которого после этих всех блужданий по этажам, тянуло в сон. Но отстаивать свое мнение он не стал. И сказал:
– Ладно. Черт с вами. Поехали. Изверги. Нет с вами покоя.
Возле дома сорок четыре на улице Сенной, оперов подрезал красный «Жигуленок» девяносто девятой модели.
– Ни хрена себе затычки, – возмутился Ваняшин такой наглостью. Видел, красный «Жигуль» висел у них на хвосте от самого перекрестка, а когда до дома оставалось каких-то пятьдесят метров, тот резко прибавил газу, обогнал милицейскую «Волгу», а потом вдруг свернул вправо. И Ваняшину, чтобы избежать столкновения, пришлось нажать на тормоз, отчего майор Туманов впечатался лбом в стекло. А «Жигуленок» как ни в чем не бывало, подрулил по тротуару к подъезду. Кажется, водитель сидевший в нем за рулем, посчитал свои действия невинной шалостью. Но не лейтенант Ваняшин. Сжав кулаки, Ваняшин грозно прорычал:
– Сейчас я ему рога обломаю.
С этими словами он открыл дверь, собираясь вылезти и хорошенько объяснить наглецу, как надо вести себя на дороге. Но что-то вдруг заставило лейтенанта задержаться от поспешных действий. И Туманов с Греком поняли, что, стоило им взглянуть на «Жигуленок», передняя дверь которого открылась, и из него выпорхнуло прелестное создание в короткой юбочке. Водительница «Жигулей» бесспорно, могла бы украсить обложку модного женского журнала, а если бы обнажилась, то репортеры «Плейбоя» выстроились бы в очередь, умоляя, позволить сделать несколько фотографий. Несомненно, такая женщина должна принадлежать мужчине под стать себе. Такие красавицы, знают себе цену и не отдаются кому попало.
Грек сначала поглядел на ее стройные ноги, потом поднял глаза на уровне груди. Облизнулся, как кот перед миской сметаны. Все в этой чаровнице нравилось Сан Санычу. Понимая, что красотка никогда не будет его, он старался отыскать, хоть какой-то изъян, чтобы самому себе заявить, что эта баба ни в его вкусе. Но как назло
– О, да это же та бабеха. Помните, на Трубной… она приходила, звонила в соседнюю квартиру… разведку делала, сучка, – чуть не завопил он, указывая пальцем на женщину, торопливо направлявшуюся к подъезду. – Не удивлюсь, если Рязанцев у нее живет.
– Скорее всего, – проговорил Федор довольно сдержанно, что особенно не понравилось Греку. Тот не понимал, чего майор ждет, и прямо заявил об этом Туманову:
– Тогда, чего мы тут сидим? Пока она еще в подъезде, надо догнать ее, припереть к стенке и…
– И что ты ей предъявишь? – довольно резко спросил майор и сам же ответил: – Что она себя выдавала за работника энергосбыта? Заметь, она ведь даже не позвонила в квартиру, где находились мы. Поговорила с соседями и ушла.
На этот раз Грек решил стоять на своем, поэтому не уступил майору.
– Да. Она ушла, но тут же пришел Рязанцев. Она же с ним в одной шайке лейке. Ты же сам говорил… – Грек не договорил, что сейчас накипело на душе и что заботило его, потому что Туманов посмотрел на него и сказал:
– Успокойся, Грек. В тебе сейчас эмоции преобладают над здравым рассудком.
Грек с обидой кивнул, понимая, что майор сделает по-своему.
– Давай, мели Емеля, твоя неделя, – ответил он скороговоркой на все, что наговорил Туманов. Уж больно он считает себя правильным. Не хочет считаться с мнением окружающих. Ладно, Ваняшин, молчит как пень. Но он, Грек, предлагает дельные вещи, а майор не хочет прислушиваться.
– Чтобы ее припереть к стенке, нужны факты. А так она плюнет в твою усатую рожу и, не моргнув глазом, заявит, что знать не знает никакого Рязанцева, – продолжил Федор, тут же решая, что им предпринять дальше.
Грек скроил ехидную рожу и, не глядя на майора, который был ему сейчас крайне неприятен, сказал:
– И что нам теперь делать? Ждать пока у гражданки проявится сознание, и она прибежит в милицию с заявлением на подозреваемого в убийствах Рязанцева? А если такого не произойдет?
На этот раз Грека поддержал Ваняшин. Он долго молчал, прислушиваясь и взвешивая, что говорили майор с капитаном, и посчитал, что Грек прав.
– Федор Николаич, мне кажется, Грек дело говорит. Несуразица какая-то получается. Бессмысленно торчать тут в надежде, что Рязанцев сам соблаговолит выйти к нам, – сказал Ваняшин. Федор вздохнул. Грек бросил на майора гневный взгляд и проговорил:
– Леша, это ты понимаешь. Я, понимаю. А до нашего командира, как до жирафа, все доходит на пятые сутки.
Федор покосился на Грека. Хотел попросить, чтобы тот объяснил, почему это до жирафа все должно доходить не сразу, не через день, другой, а именно на пятые сутки. Но подумал, что, вряд ли сам Грек сумеет дать сказанному логическое объяснение. И сказал, после протяжного вздоха:
– Ладно, братва, будем считать, что вы меня убедили. Пойдем, проверим, там ли Рязанцев.
Грек сразу повеселел.
– Вот, это дело, Федор Николаич. Как говорится, берем быка за рога, – сказал он, достав из кобуры свой пистолет. Не замечая этой суеты усатого капитана, Туманов сказал Ваняшину: