Кодекс Хранителя
Шрифт:
— Свидетели?
— Всего один, — сказал его лучший ученик, замерев за его спиной. — Моя бывшая.
Декан взглянул на него через плечо и вопросительно вскинул брови. Влад невольно выпрямился, продолжая:
— Дежурная пятикурсница, обездвижена до утра, — сказал он и задумчиво добавил: — Я оставил ее под мороком с пузырем на лице.
Ананьев оценил, даже хмыкнул, представив эту картину.
— А цель?
— Цель на укол отреагировала стандартно, однако… — Влад на миг сделал паузу, привлекая внимание. — Она проявила
Новость Кнуту понравилась, но не удивила. Нет ничего сверхъестественного в том, что одна из трехдневок сильнее других, тем более демон. Жаль. Поистине сильный демон — всегда на вес золота.
Кивнув, Анонис снова выглянул в окно и досадливо отметил, что послушники уже скрылись.
— Твоя свидетельница… — тихо спросил он, отчего в его речь пробрались шипящие, почти змеиные нотки. — Что она видела?
— Только мое лицо, — незамедлительно ответил Влад, и мужчина удовлетворённо кивнул.
— Хорошо, — коротко отрезал он, после чего отошёл от окна и склонился над своим столом. Чиркнув несколько строчек в записной книжке, снова взглянул на Мухотряскина. — Мне нужен стандартный образец крови и тканей. Крыло или же его часть подойдут… У тебя десять минут на сборы. Возьми всех, кого посчитаешь нужным. И передай Самсону, чтобы зашёл.
Все поняв без лишних слов, адепт быстро покинул комнату, и вскоре декан факультета семейного раздора не без удовольствия смотрел, как двое его адептов почти незаметными тенями скользнули в сторону корпуса хранителей семейного очага. Стоило последнему из них скрыться, как дверь за спиной отворилась.
Виртуозов. Даже оборачиваться не стоило, чтобы понять, кто это. Эманации его силы окутывали не хуже, чем энергетика трехдневки Кирин.
Вздохнув, Ананьев прикрыл окно, уловив на миг свое неприглядное отражение. Затеянный гнев заострил черты его лица. Гладко выбритый подбородок отсвечивал полупрозрачной чешуей, распущенные черные волосы делали его ещё более мрачным, чем всегда. Сейчас Анонис как никогда был похож на змеелюда. И это, мягко говоря, было нехорошо. Плотно задернув иссиня-черные шторы, он обернулся и внимательно взглянул на своего любимчика.
Его лицо все ещё было в мелких царапинах и ранах. Руки почти не отличались состоянием от лица. И, судя по тому, что организм демона ещё не справился с повреждениями, они имели по большей части магическую природу.
— Будь скалки побольше, а защита слабее, можно было бы смело ставить тебе памятник, — тихо поделился мыслью Ананьев. — Надгробный.
Парень молчал. Как и обычно, когда его ругали. Не сказать, что Анониса это раздражало, но душе приятней, когда перед тобой дрожат. Однако Виртуозову не было знакомо чувство страха за свой хвост. И видит Многоликий: этот адепт скорее оттяпает себе этот хвост, нежели будет печься о его сохранности.
Впрочем, за это Анаьев его и любил чисто учительской любовью… Чисто механически
— Знаешь, Самсон, тебе сегодня крупно повезло. — Глаза его при этом видоизменились, зрачок вытянулся, а радужка стала светлее. — Я не бью пострадавших.
Самсон сглотнул, а Кнут, подойдя к нему вплотную, добавил:
— Запомни, следующего раза не будет. Оплошаешь — и я скормлю тебя остальным как неудавшийся эксперимент. Никто и не подавится.
Лицо его было в этот момент непозволительно близко. Самсон мог видеть себя в его узких зрачках, мог слышать пробивающееся в голосе шипение. Однако именно в этот момент его не волновали ни угрозы, ни что-либо ещё, касающееся его лично.
— Что будет с Линн?
Ананьев хмыкнул. Виртуозов, как и всегда, показал себя с той другой стороны.
— С ней ничего не будет, — вздохнул Ананьев, опускаясь в свое рабочее кресло и устало откидывая голову назад. — Ты ее выпил, засранец.
— Тому была причина.
— Всегда есть причина, — выдохнул Ананьев, чувствуя, что гнев все же играет с ним злую шутку.
Самсон, стоя поодаль, видел, как прочерчивают лицо декана полоски чешуи, а вдоль скул кожу прорывают костяные наросты.
— Луна уже достаточно высоко, — продолжал тем временем Ананьев. — Им уже пора начать, иначе зверь будет спать еще один полный цикл…
Самсон помрачнел, вслушиваясь. Шепот Кнута был похож на бред сумасшедшего, если бы не одно "но". Сумасшедшим он не был никогда. А потом он открыл глаза и взглянул на Самсона уже полностью видоизменившимися глазами. Белесыми, почти мертвецкими и оттого ещё более страшными из-за змеиного зрачка.
— Любители семейного очага зашевелились, нам это только на руку.
Вот и ответ. Луна, ритуал и семейный очаг вмиг вырисовались в стройную линию. А это значило лишь одно: оборотня сегодня посвятят в послушники в Общем ритуальном зале. Действительно, полнолуние — весьма подходящее время.
— Мне сорвать ритуал? — Самсон смотрел на учителя спокойно, словно не его лицо сейчас претерпевало страшные метаморфозы.
— Это будет слишком грубо с нашей стороны, — прошептал Анонис, при этом его глаза хитро сощурились. — Мы же порядочные люди.
Пароль прозвучал слишком естественно. Вот только порядочными адепты Раздора бывали разве что во время праздников, и то культовых.
— Пойду пса погоняю, — уверенно ответил Самсон, уже представляя, что вскоре будет делать.
Анонис кивнул, молчаливо принимая его решение, и отпустил его восвояси, вершить задуманное. Но стоило Самсону открыть дверь, чтобы выйти, как декан снова обратился к нему:
— Кирин не трогать, запомни. — Голос его был тихим, но отчего-то все равно пробрал парня до дрожи, словно кнутом ударил. — Мне нужна дева, а не подстилка. — Самсон обернулся. — Я надеюсь, ты услышал меня?