Кодекс Инквизитора. Книга IV
Шрифт:
«Ясно, что ничего не ясно, как и всегда. Пожалуй, поднимусь к себе, намахну анчутовки с херотой — глядишь, и отпустит. Устала, честно говоря».
«Не торопись, рыжая. Трофеи для начала выгрузи, а там ступай, куда душа пожелает».
Совершенно из головы вылетело, что хранилище битком набито всякой всячиной. Активировав прямо в центре лаборатории иноходца, нырнула в зазеркалье и тут же очутилась в храме Тёмной Богородицы. Давненько я здесь не бывала, совсем позабыла, насколько он огромен и величав.
По телу пробежала приятная дрожь: будто домой воротилась. На секунду захлестнула эйфория, захотелось упасть
Идти пришлось метров шестьсот, зато представилась возможность оценить масштабы постройки ногами. При желании тут можно собрать пару миллионов прихожан, ещё и место останется. Вопрос — зачем их собирать? Церковь Зимнего креста — дом богини в нашем мире, а не место паломничества. Двери для всех верующих отворятся в день Мораны — двадцать пятого ноября, а пока что в стенах мегалитического сооружения царят гробовая тишина и умиротворение. Так и хочется прилечь на алтарь и забыться сном.
Сказано — сделано. Полчаса роли не сыграют. Сильно же по нервной системе ударила череда смертоубийств. Тяжёл рок палача — заморилась, с ног падаю!
Разлёгшись на металлической поверхности жертвенника, смежила веки и тут же уснула.
Пригрезился мне дивный сон. Будто лежу я на тёплом песочке, а уставшие ноги омывают ласковые морские волны. Виски массируют чьи-то умелые чувственные пальцы, даря усладу и забирая тревоги последних недель. Так хорошо мне давно не было, просыпаться совсем не хотелось, но тут что-то пошло не так… Приятные ощущения сменились ледяным холодом, а затем — пронизывающей мозг болью. От такой перемены невольно разлепила веки и глаза в глаза столкнулась с синими блюдцами.
«Гой еси, Морана! Дело пытаешь аль от дела лытаешь?»
«Мимо пробегала, дай, думаю, гляну, что за ересь возлегла на священный алтарь? Суициднуться решила? Так не приму я тебя. Рано ещё, погуляй покуда».
Проникнув в астрал, ужаснулась: источник фактически пуст — гадский монолит тихой сапой выпил прорву энергии и даже не поморщился. Понежилась на песочке, называется!
«Ума не приложу, сестра, почему ты всё ещё небо коптишь с таким-то подходом к жизни? По логике вещей давно должна сдохнуть! Неужто тебе невдомёк, что тёмное святилище не спальное ложе, а накопитель и ретранслятор энергии. Ты ведь его даже не настроила должным образом. Заместо того, чтобы питать жрицу силой, он делал всё с точностью до наоборот! Куда это годится? Слезай живо, козявка, покудова не иссохла!»
Я попыталась спрыгнуть, но вместо грациозного соскока свалилась на пол, больно ударившись локтем о каменные плиты. Сил и правда не осталось, хотя чувствовала себя сносно. Обыкновенная человеческая слабость, но какая!
Меня будто выжали, сил на ноги подняться не нашлось, так и притулилась спиной к железной грани, но, почуяв ласковые волны прибоя, гусеницей отползла подальше от жертвенника.
Вот уж угораздило так оконфузиться! Похоже, не видать мне почётной погибели на поле брани — пополню собой список претендентов на премию Дарвина. То кровью захлебнусь, то в ванне утопну, а нынче соснуть прилегла не в том месте. Прям злой рок какой-то!
«Голова твоя, бедовая, повинна, а не Рок. Ползи к алтарю, я провела тонкую настройку, — забирай силу обратно, ему она без пользы».
«Может, подсобишь,
Не подумавши, ляпнула, лучше бы смолчала и сама позорно доползла. Одним конфузом больше, одним меньше — какая разница?
Мара, схватив меня за химо, шваркнула о святилище, словно куклу: что-то подозрительно хрустнуло, то ли рёбра, то ли ключица. Сцепив зубы, отдала приказ источнику тянуть энергию обратно, что он с радостью сделал особо изуверским способом.
От хлынувшего напора едва не порвало независимые каналы, астрал пошёл рябью эфирных возмущений, а в башке будто петарду взорвали. Опав грудью на стальную плиту, окунулась в забытье, а когда очухалась, богини рядом не оказалось.
Ледышка ушла по-английски, но оставила презент. Совершенно обычную свежеотпечатанную брошюрку, на обложке которой красовалось название: «Настройка алтарных святилищ для чайников».
Глава 5
С трофеями разобралась быстро, выгрузив в храмовом хранилище башку Горыныча, паучьи яйца, тонны истинного железа, библиотеку некроманта и прочие ништяки из подземного городища. Скорп разберётся, что куда, а мне надобно готовиться к завтрашней схватке. Ну, как готовиться… заморить червячка да покемарить, а больше ничего и не надобно. Навык мечника завсегда со мной, как и чернокнижие.
Поединок крови пройдёт не по дуэльному кодексу академии, а без каких-либо ограничений. То есть руки у меня развязаны. Страха и сомнений нет: наше дело правое, превозмогу как-нибудь.
С мыслями о завтрашнем дне сама не заметила, как выбралась из подземелья на свет божий. Помахав ручкой сапфировой статуе, распахнула исполинские створы врат. В лицо тут же пахнул насыщенный влагой осенний ветер, взбодрив до мозга костей.
Зябко поёжившись, вжикнула молнией комбеза военного образца. Теплее не стало, и дабы бесповоротно не закоченеть, потрусила на полусогнутых по направлению к поместью. Душу грели мысли о горячей купели. Дайте только добраться до личных покоев — и пусть весь мир обождёт. Ничто не вынудит меня изменить планы, даже официальный визит императрицы! Мои чаяния да Моране в уши! Метнувшаяся наперерез тень одномоментно разрушила хрупкий хрустальный замок.
— Тёть, а, тёть… там кутя плачет! — прохныкала невесть откуда появившаяся чернявая девчушка лет пяти, размазывая слёзы по чумазому лицу. — Тётенька, пойдём, я покажу, куте больно, кутю спасать надобно! — Мелкая пигалица, неожиданно крепко схватив за рукав, потащила за собой.
От такой наглости я едва не лишилась дара речи и уже вознамерилась было выписать подзатыльник, как девчонка, притормозив, обернулась и, заглянув в глаза, серьёзно вопросила:
— Тётенька, ведь это правда, что русские своих не бросают?
И что тут скажешь? Только одно: плакали мои скромные планы на отдых!
Боги! Разве я у вас так много прошу? Ведь хотела всего-навсего расслабить булки в пенной ванне и понежиться часок! Ну почему опять я должна не бросать своих? Другого кандидата не нашлось? Мысленный посыл, растворившись в эфире, остался без ответа. Печально вздохнув, адресовалась к мелкому исчадию, посланному мне за грехи:
— Как тебя звать-величать, демон?
— Маменька Леруськой кличет, а по батюшке — Валерия Михайловна! — с видом Шамаханской царицы изрекло бесово семя.