Кодекс Инквизитора. Книга IV
Шрифт:
Честно попыталась снять проклятие, но куда там. Нет у меня таких сил и не будет. Чтобы избавить сестёр от вечных мук, нужно убить либо ту, кто их родил, то есть Морану, либо того, кто наслал пакость. Злочинца Сухея выдавать отказалась.
Причина вроде как понятна — мало ли что мне в башку взбредёт, вдруг полезу божественные гузки на лоскуты рвать, а ответка прилетит обеим. Не настолько я отбитая, чтобы буром переть на богов, но зарубку в памяти оставила.
Прикипела я к лихоманке, чего уж греха таить. Помогу чем смогу, коли шанс представится. Выкарабкаться бы целой и невредимой,
Вырвавшись из оцепления скверных дев, мы внезапно очутились на поляне. Вполне обычной, будто в теневой план кто-то очень могущественный впихнул локальный участок привычного мира.
По небу неторопливо плыли кучевые облака, под ногами поблёскивала росой зелёная трава, а по центру полянки высился вросший в землю замшелый путеводный камень. Монолит был существенно крупнее предыдущего и манил потусторонней силой.
— Пришли, слава Творцу! Думала, путь займёт больше времени. Светоч вывел короткой дорогой. Не представляешь, как нам повезло! Твоя тень совсем истончилась, ещё сутки-двое — и привет!
— Да уж, сама бы я не дошла. Благодарю, подруга. Что теперь? Камень есть, а тропинок нет. Куда мне, прямиком в лес?
— Сейчас всё сама увидишь, пойдём. — Лихоманка, цепко схватив за руку, увлекла за собой.
У меня что-то ёкнуло в груди, в животе народился снеговик. Накатило волной обречённости. Откуда взялось гадливое чувство — понять не могла. То ли вспыхнувшие в глазах девицы хитринки смутили, то ли кривоватая гаденькая ухмылка сбила с панталыку, а может, и вовсе паранойя разбушевалась, но факт оставался фактом: похоже, меня ведут на закланье!
Попробовав вырваться из железного хвата нежных пальцев, поняла, что попала как кур в ощип. Не помогли ни хвалёный артефактный доспех, ни прокачанная мышечная сила, ни ментальная защита. Я даже пальцем шевельнуть не могла, так и продолжала семенить кротким барашком напрямки к жертвеннику. Сука! Как же так?
Лихоманка подвела меня к монолиту, поставив ровнёхонько лицом к древним рунам, молча вытащила из складок платья обсидиановый кривой нож. От обиды потемнело в глазах. Измены я опасалась больше смерти. Вот за что мне всё это?
— Испугалась? Не боись, подруженька, лихоманка ребёнка не обидит! — Сухея, весело рассмеявшись, взмахнула рукой.
Меня тут же отпустило, оцепенение спало, а тело само завалилось на колени.
— Прости, Оленька, не смогла удержаться от глупой шутки, такая натура! — Девица, хихикнув, залихватски подмигнула.
Поднявшись с колен, шагнула вперёд и прямой левой прописала в челюсть, а затем добавила под дых.
— Смешно, тебе, сука?! Снести бы тебе башку, овца!
Сухея, сплюнув кровь, примирительно подняла ладони:
— Всё-всё, сдаюсь! Ох и тяжёлая у тебя рука, княжна! Не ожидала! Ну прости, Оль. Жизнь у меня скучная, а с тобой весело, видела бы ты своё лицо, жаль коммуникатор в царстве мёртвых не работает, вместе бы посмеялись!
— Никогда так больше не делай, — уже спокойней ответила я.
— Зануда, такой момент испортила! Надо было чуть горлышко подрезать, чтобы прониклась. Я тебе, вообще-то, службу сослужила!
— Какую ещё службу? Ты о чём, болезная?
— Оленька,
— Проехали, короче. Что я должна сделать, чтобы достичь такого уровня мастерства в ментализме?
— Родиться полубогом, что же ещё, — хмыкнула Сухея.
— А варианты попроще имеются? Я ж теперь спать спокойно не смогу! Как овцу безвольную… Просто жесть!
— Есть, но не про твою честь. Уж очень опасно и никаких гарантий.
— Да говори уже, не томи. Жизнь вообще опасная штука: однажды я померла, захлебнувшись кровью, а второй раз — мыльной водой.
— Ладно, всё равно не отстанешь, а времени мало. Слушай и запоминай. Для начала нужно найти разлом тринадцатой категории. Именно тринадцатой, ни больше ни меньше. С другими трудно спутать, по окаёму портала голубые сполохи бегают…
— Погоди, — перебила я лихоманку. — Ты ничего не намудрила, какая ещё тринадцатая категория? По классификации всего десять, есть внекатегорийные, но их по пальцам перечесть. Императорский в моей вотчине, остальные во Владивостоке и Хабаровске, прочие за бугром.
— Эх, молодо-зелено. Держи, от сердца отрываю! Не благодари, отдарок за спасение души. — С этими словами Сухея, покопавшись в изодранном подоле платья, выудила небольшую серебряную стрелку. — Да не смотри ты на неё как баран на новые ворота! Как созреешь, брось артефакт на детальную карту московской области. Разлом блуждающий. Стрелка укажет точное направление. Безделушка не только компас, но и ключ. Запомнила, или воспроизвести, как для овцы?
— Дальше-то что? — пренебрегла я подначкой лихоманки.
— А дальше — самое увлекательное. Надобно пройти через грохочущий перевал, добраться до чёрного озера, пробурить по центру четырёхсотметровый шурф, спуститься по нему на двухкилометровую глубину, отыскать затерянный на дне грот, и ежели ледяная виверна на месте, то уговорить её поделиться кровью. Именно уговорить, а не убить! Запомни — уговорить! Коли тварюшка пойдёт на уступки, то выпить не меньше трёхсот граммов кровушки, и будет тебе счастье. Абсолютная ментальная защита, только лишь Творец способен её взломать, никому боле она не по зубам.
— Хм. Вроде ничего сложного. Коли виверну надобно увещевать, значится, она разумна, а с разумным всегда можно найти общий язык. Так в чём подвох? — вопросила я.
— В том, что температура крови ледяной виверны минус двести семьдесят два градуса, на один градус теплее абсолютного нуля. Но у тебя ведь глотка лужёная, так что вперёд за печатью и к виверне в гости.
— Ты сейчас стебёшься?
— Вот ещё! Стала бы я давать стрелку ради стёба! Рецепт древний, как задница Сварога. Матушка подтвердит. Но не вздумай лезть в разлом, тебе никогда не соблюсти условия трансформации. Кровь нужно пить свежей, иначе она потеряет свойства. На регенерацию не надейся, голова отвалится, прежде чем лимфа разрушит пищевод.