Кодекс Крови. Книга ХIV
Шрифт:
— И кто кого здесь ещё подставлял? — охотник не планировал замолкать. — Для вас обстоятельства сложились идеально. Если я умру, не жалко, не родная же кровь, но и участие будет засчитано. А если каким-то чудом выиграю… О, перспективы отрываются феерические. Иметь сына-султана почётно и несёт за собой множество преференций.
— Может, ты и прав, — не стал возражать Махмуд. — Я выигрываю от твоего участия в любом случае. Вот только выбор свой ты сделал сам ещё в воздушном порту до того, как узнал условия.
— Откуда мне знать, что девочка не твоих рук дело? — Ксандр хмурился, проворачивая
Санджакбей Трапезунда поклялся собственной кровью, что к пленению девочки не имел никакого отношения.
— Более того, там стояла печать Куртов на огненной тюрьме. Мне такое не повторить при всём желании. Я не владею магией огня.
Кирана наблюдала, как два вожака: старый и молодой — прямолинейно выясняли отношения.
«Иногда даже завидую мужской простоте взаимоотношений. Сейчас перегрызутся, возможно, даже морду набьют друг другу, но после ещё сильнее сблизятся и будут действовать сообща. У женщин такая тактика была бы заведомо провальной».
— Мужчины, с девочкой всё понятно, как и с тем, что отказаться Ксандр теперь не сможет без урона чести, — осторожно чуть сместила фокус разговора Кирана. — Вопрос в другом: победа равна убийству всех своих соперников или же победа равна остаться в живых в конце какого-то отрезка времени?
— Второе, — уверенно сообщил приёмный отец Ксандра, — но отсидеться где-то в скрыте не выйдет. Курт разочаруется и раскроет местоположение кандидата остальным, чтобы зря не позорил его кровь.
— Вряд ли это дело лап Курта, — хмыкнула Кирана, — скорее всего, на каждого кандидата навешивают следящий артефакт. Отсюда и вероятное раскрытие местоположения. Странные всё же вы какие-то, — не удержалась княгиня Виноградова от ремарки. — На охоте мы воевали с тварями, а вы — друг с другом. Зачем?
— Затем, что некоторые люди хуже тварей, — наконец, заговорил Ксандр. — Мне нужна информация: сколько длится охота, количество участников, место проведения, если есть, краткие досье на соперников. Ну и опыт прошлых лет неплохо бы узнать.
— Искандер, — санджакбей Трапезунда хмурился, — ты не обязан. Клянусь кровью, я не попросил бы тебя участвовать в Дикой охоте от имени рода Кёпеклери.
— Почему? — закономерно удивился Ксандр, привыкший к тому, что всю жизнь его использовали ради чужих целей. — Вы же приняли меня в род. Могли бы поставить перед необходимостью вернуть долг чести.
Махмуд смотрел в окно, за стеклом которого разыгралась буря, дошедшая до Стамбула из предгорий Карпат. Блики молний могли посоперничать с макровыми светильниками, зато грохот грома оставался за пределами кабинета благодаря пологу тишины.
— Иногда я думаю, что совершил ошибку, основав собственный род. Мы вышли из тени и стали конкурентами правящему роду. Нам этого не простили. Я потерял слишком много своих достойных сыновей и дочерей. Если бы не моё честолюбие, они были бы живы. А теперь долг жизни подарил мне вас с княгиней в качестве приёмных детей. Потерять ещё и вас я не хочу. Боги с ним, с титулом. Мне всё равно некому его передать. Ксандр не возьмёт, а остальные оставшиеся в живых…
— Вы не правы. Всегда есть шанс встретить свою волчицу и завести волчат, — Ксандр мимолётом покосился на Кирану, — даже спустя три сотни лет жизни. Ну,
— Агафья, следи за сыном, — раздавал я приказы, — Паук, присмотри за дамами, а я к Атараши. Маура просто так бы звать не стала. И ещё, если кто-то кому-то решит голову снести, — я выразительно посмотрел на вампирш, — или к мужу в гости по-быстрому рвануть, — здесь взгляд достался Агафье, — я за себя не ручаюсь. Засуну в Сашари в один очень светлый зал и лет на триста забуду! — рявкнул я и ушёл порталом к Мауре.
В спину донёсся недоуменный вопрос, кажется, от рыжей сестры Агафьи:
— Я не поняла, это куда он нас засунет?
— Туда, где вы блевать безостановочно будете три сотни лет, — хмыкнула баронесса. — Спровоцировать вас что ли?
— А ты откуда знаешь? — насторожилась брюнетка.
— А у нас на прошлой свадьбе делегация оттуда была, меня с экскурсией забрали, Миша еле отыскал и вернул.
Маура дожидалась меня в какой-то каморке среди вороха тканей. Я сперва даже не понял, куда попал, пока не открылась дверь, и в проёме не оказался императорский оракул.
— Ты вовремя, форточник! За мной!
«Могла бы и предупредить, — попенял я Мауре за раскрытие моего визита. — Этак скоро в империи каждая собака будет в курсе про мою способность строить порталы».
«Он и так знал. И про сестру вашу знал, и принцессу Марию в свое время предупредил, чтобы ни вас, ни сестру не убивала. Он же и попросил вас позвать».
— Потом со своей разведчицей поговорить успеешь, — оборвал наш диалог оракул. — Ты лучше скажи, что всё это может означать?
Оракул отвёл в сторону полог балдахина. Внутри на полу сидел Атараши и старательно вырисовывал вокруг себя иероглифы. Кровью. Шрамы на его лице были вскрыты. Мальчик обмакивал палец в кровь и сосредоточенно рисовал очередной иероглиф. При этом сам находился в кругу.
— Давно он так?
— Сперва начал рисовать это всё на бумаге, — оракул показывал мне рисунки мелками на листах. Иероглифы были те же, но вот их порядок постоянно менялся.
— Я не знаю японский, — пришлось мне честно признаться.
— Я тоже, но востоковедов затребовал себе на неделю в помощь. Вот, смотри, — он передал мне в руки ворох копий рисунков, где через косую черту были написаны цифры и всего несколько слов. — Я хоть убей не понимаю. Это даты? Координаты? Примеры? Общей математике они не подчиняются
— Почему ты решил, что я пойму?
Оракул посмотрел на меня, как на идиота.
— Все его последние видения так или иначе были связаны с твоей семьёй и тобой. Так что уж напряги мозги ради ребёнка.
Я отдал рисунки оракулу и вошёл в круг к Атараши, стараясь не задеть и не стереть ни один из иероглифов. Мальчик замер, как загнанный зверёк, и невидящим взглядом уставился в потолок. Он медленно склонял голову то в одну, то в другую сторону, будто бы меняя угол зрения. А спустя секунду вытер рукавами несколько произвольных иероглифов, будто бы ошибся в некой сложной формуле и снова принялся на их месте рисовать новые.