Кодекс Крови. Книга ХIV
Шрифт:
Водник пятого уровня до последнего держал оборону у палатки Николя, выполняя родовую клятву служения. Когда же обнаружил, что палатка пуста, то решил пробиваться к выходу из парка.
Зная, что жертва в любом случае не покинет пределы земель Занзара, Джованни решил заняться поиском своего приза. Уж де Гарди молодёжь сообща вымотает и уничтожит. Вообще командир оказался крепким орешком. У него уже и мораль в глубоком минусе, и аурой отчаяния и страха его давили, и пиявку к источнику подселили, а он ещё держался и отбивался, попутно воспевая ритуальные
Для себя Джованни решил, что если молодёжь не справится с командиром до рассвета, то он дарует ему забвение событий этой ночи и жизнь.
Николя же так никто и не обнаружил. Гончая безрезультатно шарила по парку и постоянно возвращалась к месту, где молодняк проходил свой инструктаж. Джованни решил ещё раз проверить бурелом и кустарники в заброшенной части парка. Но на этот раз он ушёл в тени и перемещался по ним, максимально навострив органы чувств.
«Я есть смерть! Моя цель загасить огонь жизни!» — повторял он про себя как мантру, но парк оставался глух к его поискам. Лишь вдалеке ещё упрямо сопротивлялся де Гарди, не желая скармливать огонь своей жизни на благо рода Борромео.
— Где же ты схоронился, Николя?
Джованни вышел из тени, присев на краю бывшего замкового рва, ныне превратившегося в болото. Пришлось снять ставшие привычными перчатки дабы запустить поиск жизни под землёй. Гончая тихо подвывала тут же, не решаясь войти в болото, но постоянно скалясь на него. Близость резиденции Занзара сбивала концентрацию и ослабляла поисковые заклинания, будто сам палаццо пытался защитить исследователя.
— Чем же ты его так покорил? Магии крови в тебе ни капли, Альфонсо проверил.
Джованни вынул из мешка руку кого-то из воинов, оторванную в пылу пиршества молодёжи. Этот инструмент должен был помочь ему в поисках. На влажной от росы земле маг смерти быстро расчертил поисковые руны и, вдохнув в руку жизнь после смерти, приказал:
— Ищи господина!
Рука покрутилась на месте, будто бы принюхиваясь, а после рванула к болоту, быстро перебирая пальцами, как паук лапами.
Мы с Гемосом стояли напротив врага и ждали сигнала от Ольги.
Я готовился выполнять роль приманки, а Гемосу предстояло надрать эфемерные задницы сразу двум противникам.
«Лимузены в безопасности», — сообщила она, тем самым дав мне команду.
Я вспорол себе запястье и капнул каплей крови на один из выступающих корней пожирателя.
— Пробуй и сравнивай! — подначивал я эту тварь. — Я вкусный! Я такой вкусный, что четырёхтысячелетний алтарь рядом со мной покажется песком на зубах.
Земля под ногами задрожала. Я явственно чувствовал голод и сомнения пожирателя. Всё же зачатки разума подсказывали ему, что столь питательная добыча не должна доставаться так просто. Но ведь и в прошлый раз люди сами добровольно приходили их кормить. Может, у двуногих существ это обычное дело?
С запястья сорвалась ещё одна капля, когда пожиратель не выдержал и выстрелил из-под земли сразу несколькими
Остальной кожный покров он пробить не мог, ведь меня покрывала тончайшая кольчужная сетка из адамантия. Корни бесновались, оплетая меня в живой кокон, они придавливали к земле и пытались вскрыть мою защиту. Струйка крови была слишком маленькой для аппетитов пожирателя.
«Алтарь закапсулировался, — передала Ольга, — дубрава осталась без защиты».
«Гемос, пошёл!» — скомандовал я и скорее почувствовал, чем увидел, как чёрная клякса симбионта переползла через мою кровь в корни этой твари и вступила в противостояние.
Я чувствовал себя полководцем, который лишь наблюдал за сражением из безопасной ставки, тогда как его солдаты гибли в схватке. Меня такая позиция не устраивала. Чуть подумав, я принялся накладывать на пожирателя благословения магии Рассвета: Аура Святого, Малое Исцеление, Длань Рассвета. Я чередовал заклинания, используя их в качестве оружия. Каждое благословение молотом ударяло по пожирателю, дезориентируя и замедляя его реакции.
«Не знаю, чем ты его так, но продолжай в том же духе!» — отозвался Гемос. Голос его впервые выражал сдержанный оптимизм.
«Магией Рассвета, тебе безвредно, — пояснил я. — Могу ещё тленом приголубить!»
«Тленом не надо! Я не хочу в братской могиле с вот этим остаться!» — воспротивился симбионт и продолжил натиск.
«Он начал тянуть силы из дубравы, — сообщила Ольга. — С деревьев осыпается листва, они превращаются в труху на глазах».
Пожиратель же, наконец, решился перейти к более активным действиям. Он опутал мне корнями ноги и руки и решил четвертовать, дабы получить доступ к столь упрямому деликатесу.
«А вот хрен тебе!»
Я сменил ипостась на драконью, и тварюшка получилась явно большего размера, чем пожиратель. Выпустив из тела пару адамантиевых гарпунов, я проткнул «дерево» в нескольких местах и принялся взлетать, наживо выдирая его из земли. Дубрава трещала и стонала, заглушая ментальный крик твари о помощи. Из-под земли уродливыми нитями тянулись корни-присоски пожирателя, раскинувшиеся чуть ли не на сотни метров вокруг, и лишь один корень тянулся дальше к близнецу-накопителю. По этому корню к пожирателю медленно, но уверенно тянулась подпитка, подтягивая свежие резервы для бросания в бой. Этот корень креп, менял цвет и, словно пуповина, стал дрожать от пропускаемой через себя энергии.
«Гемос, возвращайся!» — приказал я.
'Я уже почти! Ещё чуть-чуть и ему конец! — воодушевлённо возмущался симбионт, не спеша слушаться приказа.
«Я сказал возвращайся! Три секунды на эвакуацию, и будет тлен!»
Я показал ему крепнущую пуповину между пожирателем и накопителем, и только здесь Гемос послушался. Но он катастрофически не успевал. Поток чистой кристаллизованной энергии будто превратил пожирателя в берсеркера, он теснил Гемоса по всем направлениям, ранее отвоёванных у него с таким трудом.