Кодекс Оборотня 3
Шрифт:
— Я надеялся, что ты перестал пить. Какого черта, Руари?
— Этого не должно было произойти. Не должно было. Они никому за все это время не причинили вреда, клянусь!
Фалви не ответил. Повел машину в сторону Прайор-Парка. Высадил меня у дома.
— Осторожнее, Конмэл, — бросил он мне напоследок. — Я надеюсь, ты больше никого не взял под свое крыло?
— В смысле?
— Я позвонил своему давнему другу — он когда-то охотился на суккубов. Сказал, что в суккуба может обратить только другой суккуб.
— Их же всех…
— Уничтожили?
Ночью меня мучили кошмары. Я раз за разом проваливался в черный бездонный колодец, у которого не было дна, и понимал, что никогда оттуда не выберусь. Мне казалось, что со всех сторон из тьмы ко мне тянутся когтистые руки ведьм, хотят разорвать меня куски. Видел лицо Блаин — искаженное от злости лицо старухи с лысой головой и рогами. На месте двенадцатого рога зияла кровавая рана. Кровь стекала по лбу, по морщинистой коже щеки, собиралась в складке и капала тяжелыми каплями.
— Мы доберемся до тебя, Руари! — шипела она мне в лицо, а когти мерзко скребли по стеклу. — И даже Истинная сила Луны не спасет тебя! Я разорву твое брюхо и развешу твои потроха, как гирлянды на дереве, затем вырву твое сердце и раздавлю, как мерзкого клопа! А потом оторву твою голову, и это будет последнее, что увидит твой приятель-полицейский!
Я проснулся и вздрогнул, когда увидел у себя на груди голову девушки в россыпи рыжих волос. Какой-то миг мне показалось, что я еще сплю. Но в следующий миг я уже понял, что это Рианнон.
— Риа? Ты чего? — я потряс сестру за плечо.
Она распахнула глаза, посмотрела на меня испуганно. Мне показалось, что мы вернулись в детство, когда ей было страшно засыпать одной и она приходила в мою комнату ночевать.
— Они были тут, Руари. У нашего дома! Но зайти не смогли!
Я встал с постели, отдернул с окна тяжелую штору. Все стекло с наружней стороны было исцарапано. Значит, что-то мне все-таки не приснилось. Я обернулся к Рианнон. Она сидела на кровати, закутавшись в одеяло, и зубы ее отбивали мелкую дробь.
— Сиди дома и никуда не выходи два дня. И чтобы родители тоже. Кто бы ни приходил, кто бы ни стучал, кто бы ни ломился. Поняла?
— Да, — едва слышно ответила она. — Что с Нэсой?
— Она стала суккубом.
Я оделся. Нашел свой телефон. Посмотрел на Рианнон. В ее глазах стояли слезы.
— Риа, я вернусь, и мы поговорим, хорошо?
Она кивнула.
Я вышел из дома. Направился к Управлению. По пути купил себе еды в закусочной, ел и думал.
Что-то не складывалось. Ведьмы были в ярости. Но я был уверен, что они и не знали, что за метаморфозы произошли с Нэсой. Решил, что все же лучше будет заглянуть сперва в Балмерсово подземелье, даже несмотря на угрозы меня убить. И, какие бы жуткие впечатления ни оставили ночные кошмары,
Но тут по Прайор-Парк-роуд, по которой я спускался к центру города, пронеслось пять полицейских машин. Еще через две минуты позвонил Фалви.
— Руари, ты где?
— Буду через три минуты. Видел машины из Дублина…
— Тебе лучше поторопиться.
Мы с Фалви зашли в кабинет начальника Управления, когда уже шло обсуждение. На столе Уолтера Суини лежала карта Клонмела, а один из приезжих Охотников размечал квадраты для прочесывания города. Фалви поискал кого-то глазами среди Охотников.
— А Гэлиш не приехал? — спросил он.
К нам обернулись.
— А вот и вы, наконец, — произнес Суини, с недовольством глянув на нас с сержантом. — Расскажите еще раз, что вчера произошло, Фалви.
— Мы уничтожили одну из сбежавших три года назад сливнамонских ведьм.
— С начала, пожалуйста, — произнес один из дублинцев, глядя на меня. — Как я понял, это ваш подопечный напал на след и сделал вызов?
— Руари — мой напарник.
— Забавно, Финн, что вы сделали напарником оборотня. Особенно помня одну вашу старую историю, — заметил с неприязнью другой. — Вы кого хотите обмануть? То, что вы пробили ему удостоверение полицейского через вашего министерского друга, ничего не значит.
— Какого черта вы в это лезете? — разозлился Фалви.
— Хочу уберечь вас от очередной ошибки, раз вы сами не понимаете, что творите.
Я молчал, очень стараясь, чтобы на моей физиономии не отразилось ничего по поводу сказанного. Лишь в области загривка неприятно заледенело, а ярость тяжелым комком осела где-то в желудке.
— Руари, отвечай, где и когда ты напал на след?
— Вчера вечером, когда возвращался с Комерагских гор в город…
— Ты оборачивался. Разве оборотням это не запрещено?
— У нас договоренность с сержантом, что я обхожу территории и проверяю, всё ли в порядке. На четырех ногах это гораздо быстрее.
— И ты сразу понял, что это одна из Сливнамонских ведьм?
— Да. Я запомнил ее запах еще во время операции на горе.
— Ты их всех запомнил? И ты никогда не встречал эти запахи где-нибудь еще?
— Нет.
— Что было дальше?
— Я шел по следу. Он привел в город, к ночному клубу. Там я ее и увидел.
— Почему ждал полицейских? Почему не остановил сам? Парень ведь был еще жив, когда ты их нашел.
Меня словно старались загнать в тупик.
— Я не понял, что она стала суккубом, — произнес я. — Думал, просто занимается с ним сексом.
— Почему ты тогда сказал «код двадцать один» — нападение ведьмы на человека?
— Я решил, что она околдовала его. Разве кто-то добровольно согласится трахаться с женщиной, у которой на голове рога?
Рядом нервно переступил с ноги на ногу Фалви. Но я смотрел на того, кто допрашивал меня. Дублинцы переглянулись. В кабинет за нашими спинами зашли еще человек десять из нашего Управления. Мы с Фалви потеснились.