Кодекс пацана. Назад в СССР
Шрифт:
Я заметил, что Левон с Карасем двинулись в сторону выхода. За ними пошел ещё один из старших Серовки, Лимон. Вроде бы ничего не значащий момент, может они просто вышли покурить, но глаз как-то зафиксировал это движение.
Разговор нужно вести дальше. Однако мыслей так много, а язык словно обложили камнями. Что говорить, чем заинтересовать? Я уже успел немного подзабыть, как прибалтывать девчонок. Наконец, отбросил сомнения в сторону, и выбрал привычную линию ненавязчивой болтовни:
— Меня Александр зовут, но чаще всего прихожу незваным. Я с соседнего
Во задвинул… Как же банально! Но слово не воробей — выплюнешь и неизвестно, когда придется напиться. Мысли метались в разгоряченном мозгу. Блин, опозорился? Или зашло?
Эх, как же трудно бороться с гормонами молодости…
— Маша, и не ангел я вовсе, но за комплимент спасибо! — скользнувший по лицу луч стробоскопа заставил голубые глаза вспыхнуть красным, и на миг превратил партнершу в соблазнительную вампиршу из фильмов ужасов.
Я открыл было рот, чтобы продолжить в этом же духе и, возможно, развить небольшой успех, но «вампирша» приложила тонкий пальчик к губам:
— Давай дотанцуем, а то разговоры сбивают с ритма!
Я невольно вдохнул, и аромат легких духов защекотал ноздри. Пахнуло луговыми травами и запахом малины. С удовольствием кивнул и закружился, держа за талию волшебное творение. Держал как бокал из тончайшего хрусталя, боялся даже дышать, чтобы не спугнуть мечту, сказку.
Под сводом клуба крутился блестящий шар, мелкие зайчики скакали с пары на пару. Вокалист группы «Скорпионс» напевал неизвестной девушке, что он всё ещё любит её. Мы же топтались под эту песню и старались попасть в ритм. И никого рядом, лишь огромные голубые глаза, лишь несмелые прикосновения рук, лишь чудесно пахнущие волосы.
Так не хотелось прекращать сказочный танец и чувствовать прикосновения жаркого тела, но певец закончил балладу. Наши руки и тела разъединились. Машка вернулась к кругу девушек, в котором в центре стояли сложенные сумочки.
— А теперь, для пацанов с Вокзальной звучит композиция группы «Кино» под названием «Хочу перемен»! — провозгласил в микрофон Мостовой.
Конечно же, как и все я поднял руки, словно обозначая свою принадлежность к этому событию. Так делали все улицы, для которых заказывали песни. Подчеркивали своё единство. Своё уличное братство…
Зазвучали резкие аккорды, от которых в венах быстрее заструилась кровь. Сердце застучало активнее. Сейчас надо было попрыгать и подергаться от души. Всё-таки для нас эта песня звучала. Для пацанов с улицы Вокзальной!
Но не успел Виктор Цой запеть, как в помещение ворвался Лимон и завопил:
— Левона убили!
За ним влетел Карась и тоже что было силы заорал:
— Это Вокзальные! Они падлы! Бей пи…расов!
И тут же показал пример, ударив одного из наших пацанов в челюсть. И тут колонки словно взорвались — Мостовой от неожиданности выкрутил звук на максимум.
— Вместо тепла — зелень стекла! — запел голос Цоя.
Хэк! Лимон ударил ещё одного из нашей группы. Гурыль выскочил было
— Вместо огня — дым!
Ещё двое ребят с Серовки вступили в драку. Наши начали защищаться. Я отбил один удар, который был нацелен в челюсть и двинул в ответ.
Сейчас не до условностей. Сейчас у Серовки словно сорвало крышу, и они нарушили негласный закон о разборках в клубе. Сейчас они хотели отомстить за своего старшака.
Хэк!
Удар в плечо слева. Я поднырнул и ударил в ответ. Через пару секунд весь танцпол превратился в большое побоище.
Хэк! Хэк! Хэк!
Как будто по полену колуном! Уворот, защита, джеб! В челюсть, по печени, в нос!
— Из сетки календаря выхвачен день! Красное солнце сгорает дотла! День догорает с ним! На пылающий город падает тень!
Музыка грохотала в ушах, перебивая женский визг. Сержанты милиции пытались растащить дерущихся, но их сбили с ног и пару раз двинули по голове, чтобы не мешались.
— Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза!
Я заметил Машку с Ленкой, они пытались выбраться, но у них на пути сцепились трое наседающих на пацана с нашей улицы. Трое на одного! Так не делается!
Я рванул вперёд, сшиб правого и отбросил левого. После этого дернулся к девчонкам:
— За мной!!!
— В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен! Перемен, мы ждём перемен!
Девчонки вырвались из зала. Пришлось снова задействовать кулаки, ноги, колени. Я вернулся за Серёгой, сбив троих по дороге и выхватив от двух по голове. На Серёгу наседали двое. Я вовремя вмешался, ударив одного в «солнышко» и сбив дыхание. Второму Серёга удачно заехал в ухо.
— Электрический свет продолжает наш день! И коробка спичек пуста! Но на кухне синим цветком горит газ!
— Валим!!! — проорал я что было силы.
В ответ Серёга только кивнул. Мы начали пробиваться. Удар, удар, удар…
Хэк! Хэк! Хэк!
Как при колке дров, только поленьями укладывались живые люди.
Я наступил на чью-то ногу, она дернулась, и я потерял равновесие. Рухнул на пол и в этот момент увидел валяющийся нож-бабочку. Как раз в это место упал луч стробоскопа. На зеленой рукояти блеснули полустертые капли крови. Сам Карась бился с Гурылем неподалеку.
В этот момент меня за шкирку дернул Серёга, помогая подняться.
— Сигареты в руках, чай на столе, эта схема проста! И больше нет ничего, всё находится в нас!
Мы вырвались на свободу. На улице тоже шла месиловка. На ребят с Вокзальной наседали все оставшиеся улицы. Кто-то уже валялся на земле, закрывая голову, кто-то пытался отбиться от наседающих. Девчонки визжали, стоял крепкий мат.
— Двигаем в сторону парка! — рявкнул я Серёге. — Вон наши!
У выхода с территории клуба дрались Пашка и Витёк. Коротыша нигде не было видно. Мы начали пробиваться к друзьям. Удары сыпались со всех сторон, но и мы не скупились отвечать на них. Неожиданно засверкали мигалки и над всем побоищем прозвенел крик: