Кодекс скверны. Предтеча
Шрифт:
Она вытянула из-под койки жестяную коробку, которую Слай стащил у лекаря специально для неё.
– Харо! Гони сюда! – Твин достала пузырёк с чёрной краской и придирчиво рассмотрела иглы.
Кость месмерита идеально подходила для татуировок: заточенные на конце шипы оставались острыми достаточно долго.
Харо сбросил рубаху и вопросительно взглянул на Твин. Придирчиво осмотрев рисунок на груди, она недовольно покачала головой:
– Придётся поправить это безобразие. Готов?
Он
Альтера наконец умолкла. Добилась желаемого и, как обычно, свалила. Доводить она мастер. Понять бы ещё, с чего это она такой активной стала.
Иглы оставляли под бледной кожей чёрные точки, которые со временем сливались в линии, а те в свою очередь в замысловатые узоры. Харо стал первым, на ком она испробовала своё творчество и, судя по всему, получалось неплохо. Теперь соратники часто приходили с просьбой изобразить что-нибудь эдакое и со временем её художества носила на себе чуть ли не половина Терсентума.
Сам процесс успокаивал, отвлекал. Она раскрывала себя с каждой линией рисунка, находила что-то новое. Так что можно было смело сказать, что Харо раскрыл её талант. Она долго отказывала набивать на его лице что-либо, но в итоге поддалась на уговоры. Как выяснилось позже, останавливаться на этом он не собирался. За четыре года татуировка разрослось от шеи до кисти правой руки, плавно переходила с плеча на спину и заканчивалась на левом предплечье у самого локтя. Сейчас она кропотливо выводила линии на груди, медленно, не торопясь, заранее продумывая рисунок до мелочей.
– Работы здесь хоть отбавляй, – сосредоточенно проговорила Твин, смахнув кровь тряпицей, – Но успею закончить до…
Она запнулась.
– Много лишних мыслей, – упрекнул Харо. – Прими как есть. Так проще.
Ещё один философ, мать его!
– Что я должна принять, если у меня больше ничего не останется?
Он не ответил. Да и что скажет, сам ведь прячется, как черепаха в панцирь. Только с виду такой невозмутимый.
– Смотри, кто объявился.
Твин даже не подняла голову. И так знает, о ком речь.
– Неплохо, – Слай прислонился к стене и принялся рассматривать её работу.
– Где тебя носило? – холодно спросила она.
– Шустрый с Триста Шестым с охоты вернулись. Правда, добыча у них так себе, мягко говоря.
Твин подняла голову:
– О чём ты?
– Сейчас расскажу. Керс. Керс! Оглох что ли? Поди сюда, второй раз пересказывать не буду.
Хотя Слай обращался к другу, вокруг быстро собралась вся казарма. Всем хотелось узнать, что ж такое стряслось, раз Бифф отменил поединки.
– Шустрый сказал, шли по
– Да все знают Кривой Коготь, – раздался раздражённый голос из толпы. – Ближе к делу давай.
Слай обернулся и приподнял бровь:
– А вас вообще сюда звали?
В толпе сердито зашикали на выскочку.
– Ладно. Короче, не дошли они до пустошей. Клянутся, что на Плачущих нарвались. Едва ноги унесли. Ну, или трупы…
– Какие трупы? – моргнул Керс.
– Чёрт, да такие. Белф с Койотом. Триста Шестой сказал, плач не сразу услышали. Сначала вроде тихое такое поскуливание. На псов сперва подумали, а потом как дало по ушам. Стало мерещиться всякое. Койот как с цепи сорвался, кинулся на Белфа, руку отгрыз… Пришлось остановить. Но и Белфа не спасли, много крови потерял.
– Вашу мать!
Кто-то тихо присвистнул.
– Хорош втирать, – фыркнул Девятнадцатый. – Там отродясь Плачущих не видели. До них километров пять на восток вдоль хребта.
– Да как-то насрать, веришь ты или нет, – Слай ехидно оскалился. – Ты бы слышал, как Бифф орал. Тоже не верил сначала, а потом в город рванул, как ошпаренный, прямо в Гильдию.
– И что это значит?
– Ничего хорошего, – отозвался кто-то. – Если туннели нечистые, придётся в обход.
– Не только, – покачал головой Керс. – Плачущие как тени, никакое оружие их не берёт. А вот откуда эти тени взялись, другой вопрос.
– Будто ты знаешь.
– А ты мозгами пошевели. Что у нас на западе?
– Опертам.
– А ещё что?
– Пустоши?
– Сиджилум, – подсказал Слай.
Все смолкли, раздумывая о словах Керса.
Твин поёжилась. Сиджилум – плохое место, гиблое. Да и о Плачущих известно немного, вроде как с ума свести могут, а то и убить. Хотя, как тень убивать может, непонятно. Но все слухи сводились к одному: по другим туннелям они не бродят, будто как привязаны к одному месту.
– Нет, вы серьёзно? – хохотнул Девятнадцатый. – Сиджилум – страшилка для олухов вроде вас. Мало ли какая дрянь из пустошей лезет.
– Тогда почему в других туннелях их нет?
– Теперь есть, – поправил Слай. – Но это не значит, что они с пустошей пришли.
– Вам бы только уши развесить, придурки, – Девятнадцатый махнул рукой.
– Керс, а ты что думаешь? – Харо приподнялся на локтях и посмотрел на друга.
– Ничего не думаю. Может Сиджилум и страшилка, но предки для чего-то же его запечатали.
– Хреново как-то запечатали, – ухмыльнулся Слай, – раз оттуда лезет не пойми что. Если, конечно, оттуда.