Кодекс скверны. Предтеча
Шрифт:
Хотя, дело даже не во внешности. Если бы кто-то попросил коротко описать отца, то на ум тут же приходили такие слова, как благородство, справедливость, великодушие. В дяде же она не видела ничего, кроме суровости, граничащей с жестокостью и чего-то ещё, не до конца понятного, но пугающего до дрожи в коленках.
– Девчонка не поддаётся никакому воспитанию, – высокомерно сообщила королева. – Её манеры немногим лучше прачки с хозяйственного двора.
Ровена невольно сжалась и густо покраснела от стыда. К словесной экзекуции готовилась
– Простите, – виновато промямлила она. – Похоже, мои часы отстают.
– В следующий раз я прикажу не впускать никого, кто явится хоть на минуту позже, – холодно произнёс Юстиниан и вернулся к беседе с советником.
Хотелось убежать подальше и спрятаться где-нибудь в самом тёмном углу, но вместо этого Ровена медленно побрела к столу, стараясь ни на кого не смотреть.
Луна, младшая кузина, насмешливо оглядела её наряд и что-то шепнула сестре. Та отпустила приглушённый смешок, даже не удостоив взглядом.
Сейчас в моде длинные пёстрые туники, которые обязательно носились в дуэте с узкими штанами, желательно из тонкой кожи, и украшались широкими поясами, выполненными на манер корсетов. Платье Ровены выглядело старомодно и скучно.
Обе принцессы унаследовали от матери густые, вьющиеся волосы и выразительные чёрные глаза. Избалованные всеобщим вниманием и лестью, они держались особняком и к остальным относились со снисходительной небрежностью.
Ровена не была исключением, но это её мало волновало. После смерти папы она предпочитала проводить время либо в компании Максиана, либо вовсе в одиночестве. Позднее завязалась дружба с Аделин, дочерью владельца ткацкой фабрики, но не сложилось. Слишком мало общего. А вот с Восемьдесят Третьей на удивление было легко и спокойно. Так и получилось, что места подруг заняли старый товарищ отца да телохранительница.
Ровена опустилась рядом с кузинами. Слуга уже наполнил фарфоровую чашку горячим чаем и предложил поднос со свежей, ароматной выпечкой.
– Ах, да, совсем забыла, – королева отложила вилку и наклонилась над столом. – Корнут, вы уже разослали приглашения?
– Ещё на прошлой неделе, Ваше Величество, – елейно улыбнулся советник.
– У меня совсем вылетело из головы добавить в список Флоресов. Не могли бы вы сегодня выслать им письмо?
– Безусловно, моя госпожа. Времени у нас предостаточно.
– Превосходно, Корнут. Не хотелось бы заводить врагов на ровном месте. Флоресы довольно злопамятны и если не пригласить их на Зимнюю Неделю, они нам этого никогда не простят.
Юстиниан со скучающим видом отпил из золочёного бокала и, кажется, там явно был не чай. Пьяницей дядю не назовёшь, но временами он не прочь начать утро с чего-нибудь покрепче. Во всяком случае, за годы Ровена не раз наблюдала подобное.
– Надеюсь, мы всё же подберём достойных кандидатов в мужья нашим девочкам, – сетовала Лаура. – Так сложно
– Об этом беспокоиться ещё рано, душа моя, – заметил Юстиниан. – Им не мешало бы подрасти. К тому же, нам ещё предстоит подыскать кого-нибудь для Ровены.
– Я скорее умру, чем допущу её свадьбу до обручения моих дочерей. Это плохая примета!
– Как тебе угодно, дорогая. Не вижу причин для спешки.
Задеть в этот раз у королевы не получилось. Ничего хорошего в замужестве Ровена не видела. Конечно, втайне, как и любая девушка, мечтала о большой любви и пышной свадьбе, но о каком семейном счастье может идти речь, когда тебя собираются продать как породистую кобылу на аукционе?
– Что там насчёт полиции? – поинтересовался Юстиниан, очевидно, устав слушать болтовню о женихах и приёмах.
– Я ещё работаю над этим, Ваше Высочество, – отозвался Корнут, – но, думаю, не мешает сначала прощупать почву.
– Зачем оттягивать до последнего? До начала зимы закон уже должен быть одобрен.
– Видите ли, я почти уверен, что Сенат отклонит его. Нужно время, чтобы Максиан переговорил с остальными до рассмотрения.
– Разве недостаточно тех денег, что я выделил на взятки?
– Сенаторские души нынче стоят дорого, Ваше Величество.
– И почему нельзя перебить тех, на кого не хватило золота? – мечтательно вздохнул Юстиниан.
– Думаю, лучше найти веские причины для продвижения. Тогда и уговорить этих ослов будет намного проще.
– Так ищите их быстрее, Корнут.
– Именно этим я и занимаюсь, Ваша Милость.
Юстиниан одобрительно хмыкнул и пригладил свою драгоценную бороду.
Ровена слушала вполуха, наблюдая за принцессами, которые о чём-то шёпотом спорили. Виктория раздражённо шикнула на сестру и громко отодвинула пустую тарелку.
– Прошу нас простить, папа, но мы вынуждены вас оставить. Нам задали так много, что и до вечера не управиться.
– Можете идти, – кивнул Юстиниан и, проводив дочерей задумчивым взглядом, повернулся к Ровене.
– А как твои дела в учёбе?
– Замечательно, дядюшка, – осторожно ответила она.
Вопрос явно с подвохом. Дядя настолько редко интересовался её жизнью, что подобное внимание воспринималось скорее, как тревожный сигнал.
– Хорошо, – улыбнулся он, оглядывая Ровену маслянистым взглядом. – Надеюсь, мне не придётся выслушивать жалобы от учителей.
Ровена напряжённо выровнялась. Снова этот взгляд. Липкий, омерзительный, грязный. Может в общении с мужчинами опыт у неё не богатый, но это ни с чем не спутать: дядя видит в ней женщину. И что у него в голове, не сложно догадаться.
Горячее чувство стыда окатило её с головы до ног. Не выдержав, Ровена поднялась:
– Прошу меня простить.
– Можешь идти, – небрежно махнула рукой королева. – Если встретишь девочек, передай, что я жду их к обеду у себя.
– Да, тётушка.