Кодекс
Шрифт:
— И что теперь? — спросила Сэлли.
— Надо постучаться. — Том выбрал дом наугад и стукнул в дверь.
Тишина.
Послышался шорох. Он обернулся, но сначала ничего не заметил. И только спустя минуту понял, что на них из джунглей смотрят сотни черных глаз. Все это были дети.
— Жалко, что у меня нет конфет, — пробормотала Сэлли.
— Достаньте доллар. Девушка послушалась.
— Эй, кто хочет американский доллар?
Лес взорвался криком, и из листвы, вереща и подпрыгивая, выскочила целая сотня малышни.
— Кто говорит
Все дружно начали выкрикивать испанские слова. Но вот из орущей кучи выступила девочка постарше.
— Чем могу вам помочь? — поинтересовалась она степенно и с достоинством. На вид ей было лет тринадцать. Симпатичная, в майке на бретельках, в шортах, с золотыми серьгами в ушах. На плечи спускались две тугие каштановые косы.
Сэлли дала ей доллар. Толпа ребятни ответила вздохом разочарования. Но как будто даже с чувством юмора. Лед был растоплен.
— Как тебя зовут?
— Марисоль.
— Красивое имя. — Девочка улыбнулась.
— Мы ищем дона Орландо Окотала. Ты можешь нас к нему проводить?
— Он больше недели назад уехал с янки.
— Каким янки?
— Сердитым высоким гринго с покусанным лицом и золотыми кольцами на руках.
Том чертыхнулся и посмотрел на Сэлли.
— Не иначе Филипп успел увести нашего проводника. — Он взглянул на девочку. — Они сказали, куда направляются?
— Нет.
— Послушай, в городе есть кто-нибудь из взрослых? Мы едем вверх по реке, и нам нужен проводник.
— Я отведу вас к дедушке, дону Альфонсо Босвасу. Он старший в деревне и все знает.
Том и Сэлли последовали за девочкой. Весь ее вид говорил, что она знает, что делает. И эту уверенность подчеркивала горделивая осанка. Из развалюх доносились запахи готовящейся еды, и Том чуть не упал от голода в обморок. Девочка привела их к самому убогому дому в деревне — не дому, переплетению прутьев, между которыми вовсе не осталось замазки. Он был выстроен на краю непомерных просторов грязи, служившей городской площадью, в центре которой росли заляпанные все той же грязью банановые и лимонные деревья.
Девочка пропустила их в дверь, и они вошли в дом. Посреди хижины на слишком низком для него стуле сидел старик. Из огромных прорех в брюках выглядывали костлявые колени, на лысеющем черепе торчали несколько клоков седых волос. Он курил вырезанную из стебля кукурузного початка трубку, и от этого дом был полон смолистого дыма. Старик был небольшого роста и носил очки, которые увеличивали его глаза и придавали удивленный вид. Трудно было представить, что этот человек возглавлял деревенскую общину — он казался самым последним бедняком.
— Дон Альфонсо Босвас? — спросил его Том.
— Кто? — закричал старик, схватил мачете и принялся размахивать над головой. — Босвас? Этот безобразник? Его нет. Давным-давно забрали из города. Вот уж был никчемный человек и слишком зажился. Знай себе сидел, курил и заглядывался на проходящих девчонок.
Том оторопело посмотрел на старика и повернулся
— Проходите. Я дон Альфонсо Босвас. Садитесь. Знаете, я старый человек и люблю пошутить. У меня двадцать внуков и внучек и шестьдесят правнуков. И никто ко мне не приходит, поэтому приходится шутить с незнакомцами. — Он говорил на забавном устаревшем испанском, используя вышедшие из обращения грамматические обороты.
Том и Сэлли заняли шаткие стулья.
— Я Том Бродбент, — представился Том. — А это Сэлли Колорадо.
Старик встал, церемонно поклонился и снова сел.
— Мы направляемся вверх по реке.
— М-м-м… — промычал старик. — Янки вдруг сошли с ума — все бросились вверх по реке, чтобы заплутать в Меамбарском болоте и чтобы их там сожрали анаконды. В чем дело?
От неожиданного вопроса Том растерялся.
— Мы пытаемся найти его отца, — ответила за него Сэлли. — Максвелла Бродбента. Он проплыл здесь на долбленых каноэ с индейцами примерно месяц назад. Может быть, при нем было много больших ящиков.
Старик склонил набок голову, вздохнул и посмотрел на Тома.
— Подойди сюда, мой мальчик. — Он крепко ухватил его худой рукой и притянул к себе. Комично увеличенные очками глаза пристально смотрели на Тома.
У того возникло ощущение, что старик проникает к нему в самую душу. Но вот хватка ослабла.
— Я вижу, вы с женой голодны. Марисоль! — Старик что-то сказал девочке по-индейски и опять повернулся к Тому: — Так это, значит, ваш отец проезжал здесь? А вы мне не кажетесь сумасшедшим. У сумасшедших отцов рождаются сумасшедшие дети.
— У меня была нормальная мать.
Дон Альфонсо громко расхохотался и хлопнул себя по колену.
— Отлично! Вы тоже шутник. Да, они останавливались здесь. Белый человек был похож на медведя, и его голос разносился на целую милю. Я сказал ему, что он ненормальный, если собирается на Меамбарское болото, но он меня не послушал. Наверное, большой начальник у вас в Америке. Мы хорошо провели с ним вечер, много смеялись, и он дал мне вот это… — Старик потянулся в угол, где стояли джутовые мешки, порылся между ними, достал какой-то предмет и показал на ладони. На него упал луч света, и он засветился цветом голубиной крови. Старик вложил камешек Тому в руку.
— Звездный рубин, — прошептал тот. Это был камень из коллекции Максвелла Бродбента и стоил небольшого, но, может быть, и не такого уж и маленького состояния. У Тома защемило сердце: это было так похоже на отца — дарить экстравагантные подарки понравившимся людям. Как-то раз он подал пять тысяч долларов попрошайке, потому что ему понравилось его остроумное замечание.
— Да, рубин, — подтвердил старик. — И с его помощью мои внуки поедут в Америку. — Он отобрал камень и спрятал его среди джутовых мешков. — Почему ваш отец это делает? Я его спросил, но он увильнул, как носуха.