Кофе готов, милорд

Логинова Александра

– Не переживайте, я его уже пожрал, – сундук приоткрылся и из него показался мохнатый пятачок. – Лучше б вы мне пирог отрезали, чем всяким маленьким дуралеям.

«Я искренне хочу думать о вас хорошо, но жизнь раз за разом доказывает мне обратное. Однако смутное предчувствие мне подсказывает, что если я еще раз усомнюсь в вашем целомудрии, вы решите выйти замуж за местного городового. И все же мне хотелось бы узнать, чем вы заслужили такую горячую благодарность и целое жалование не самой крайней должности в отделении

стражи?».

– Мируш, там остались зерна, свари мне кофе, пожалуйста.

– На закате? Ой, то есть как прикажете, ваша светлость! Только… только позвольте мне потом сказать вам пару слов?

– Конечно. И передай Барти, что господин советник может думать всё, что ему заблагорассудится, особенно если он потрудиться оставлять свои раздумья при себе. Пусть это устное послание несет в себе частичку недовольства самого почтальона.

– Легальный способ нахамить в лицо аристократу – отличная плата, госпожа графиня. Думаю, мальчик будет доволен.

Цветы и в самом деле были великолепные, хотя меня удивило разнообразие способностей Виктора. Обычно боевые маги земли не слишком хороши в растениеводстве, но этот граф преуспел в обоих направлениях. А иначе такую дивную флору в разгар зимы просто не достать. И с чего бы господину советнику так откровенно бодаться с тем, кто ниже его и по чину, и по происхождению?

– Да заело его, – спокойно ответила Мира, опрыскивая цветы из подобия пульверизатора. – Вы ж ему в лицо говорите, мол, катитесь колбаской, уважаемый граф, вы в пролете, как фанера над Парижем, и супруг из вас, как бургомистр из свиньи. А какого-то городового привечаете, потчуете, беседы с ним задушевные ведете. Вот и запекло дворянину в одном стыдном к произношению месте, травмировалась гордость титулованная.

– Когда ты успела понахвататься моих фразочек? – засмеялась я, откидываясь на подушки и потягивая удивительно ароматный кофе.

– А вы его еще больше унизили, простолюдина женихом назвали. Сдается мне, понимает граф, что зернышко к зернышку, Рита-кассирша ему не пара, он вообще графиню ищет, а все одно зло его берет.

– И когда ты успела так повзрослеть? – с улыбкой спросила я, наблюдая, как служанка ловко сшивает два куска мягкой кожи.

– Разглядеть иное несложно, особенно если смотреть открытыми глазами. Рада что и вы, госпожа Гретта, очевидное заметили.

– Что именно?

– Мне жаль, что я разбила вазу. И жаль, что позволила себе лишнее. Не мне рассуждать о вашем выборе супруга, будучи в стороне от навязанного брака с ублюдком не по рождению, а по душе. Я рада, что вы нашли способ избежать неугодного брака.

– О чем ты? – почему-то встревожилась я.

– Союз, заключенный в храме Мира и с благословением священника, никто не посмеет оспорить. А после первой брачной ночи хоть трава не расти, ибо законную жену её чистота перед божьим ликом и алтарем хранит. Только

сообщите, когда назначено торжество, чтобы я успела сшить вам платье.

– Что ты имеешь ввиду?

– Он станет вам добрым мужем, – слегка отрешенно продолжила служанка, уткнувшись в рукоделие. – И защитит, и обидеть не посмеет. А над вами не будет довлеть воля супруга, противного вам. Вы умница, что нашли выход и сделали правильный выбор.

Я тупо наблюдала, как куски бежевой кожи приобретают форму миловидного жилета корсетного типа и пыталась понять, о чем она вообще говорит. Не получалось.

– Я что-то пропустила?

– С чего вы взяли, леди?

– Ты явно рассуждаешь о чем-то, чего я не знаю. И никак по-другому объяснить возникшее недопонимание я не могу.

– Да я о вашем обручении с Ясенем! – воскликнула Мира, досадуя на мою недогадливость. – Я посмела напомнить вам о чести рода и явном мезальянсе, но это ужасные мысли в нынешней обстановке. Вам нужно спасаться, как можно скорее спасаться, ибо пройдет еще несколько дней и ваш бывший жених прибудет, чтобы заявить на вас права. Но если вы уже будете замужем за другим, то никто не посмеет вас забрать от законного мужа. Дозвольте только собрать вас к алтарю, как полагается.

– Мира, посмотри на меня, – мне не хотелось приказывать, но тон вышел железным. – Ты все неправильно поняла.

– Не имеет значения, – помотала головой она. – Главное, что вы будете счастливы и в безопасности.

– Боже мой, – откинула я голову на подушки. – Позови его.

Ясень вошел через пару минут, подозрительно глядя на избегающую смотреть ему в глаза служанку. Хмыкнул на цветы, повертел в руках брошенное шитье и устроился у меня в ногах, нагло отобрав чашку с кофе. Пакостник малолетний.

– Ты же это не серьезно? Про обручение?

– Я что, похож на самоубийцу, делать предложение женщине вдвое старше себя в полевых условиях, без кольца и сватов? Давай немного подождем, проверим чувства там, подпишем брачный договор, – нахально прищурился подросток, глядя на меня с непередаваемой смесью иронии и природной вредности.

– Я так и подумала. А зачем тогда нужно было так демонстративно открывать воображаемую дверь ЗАГСа?

– Чтобы этот твой графин от тебя отстал.

– Да он, вроде, и не особо приставал, – засомневалась я.

– Угу, особенно когда пытался обозвать шлюхой и посмотреть на реакцию.

– Полагаешь…

– Конечно. Уверен, если он и не считает тебя самой собой, то есть графиней Амори, то давно понял, что ты ни разу не деревенская клуша. А появление неизвестной девицы с манерами прирожденной аристократки там, где пропала известная дворянка – это крайне подозрительно для всех, у кого есть мозг. А для статского советника тем более.

– И как ему поможет откинуть эти мысли наша мнимая помолвка?