Кофе с перцем и солью
Шрифт:
В темноту, пропахшую бабушкиным вишневым табаком.
Скрипело кресло-качалка. Мерно стучали шестеренки в настольных часах. Аккуратная трубка в женских пальцах покачивалась, сочась сизым дымом.
— Не все так просто, как кажется, милая Гинни, — философствовала леди Милдред, а я все пыталась разглядеть ее лицо. Но оно ускользало, расплывалось туманным пятном, стиралось из памяти, стоило лишь отвести глаза. — Первое впечатление обманчиво… Да что там первое! Порой живешь бок о бок с человеком, думаешь, что все о нем знаешь — и вдруг выясняется, что его душа для тебя — закрытая
Бормотание становилось все неразборчивее и бессмысленнее. Я вслушивалась, жадно всматривалась, пытаясь уловить тающий образ, продлить свидание… Но там, на земле, кто-то решил, что мне пора просыпаться.
— С добрым утром, леди Виржиния, — прощебетала Магда тоненьким звонким голоском, совсем не подходящим женщине ее возраста, и отдернула вторую штору. Первая была уже аккуратно подвязана лентой. Значит, меня разбудило солнце. И какое яркое! Будто полдень на дворе. — Ну и денек вчера выдался, да?
Запасы бодрости и жизнелюбия были у Магды воистину неистощимы. Что бы ни случалось, какие бы беды ни обрушивались на страну, на дом, на нее саму — она просто улыбалась и говорила: «Неприятность, да, леди?», или «Нескучная у нас жизнь!», или вовсе: «Зато будет, что вспомнить на старости лет!».
Уж самой Магде точно было, что вспомнить. В свои сорок она уже вырастила троих сыновей, и сейчас заботилась о маленьких внуках. В Бромли юная Магда переехала вместе с мужем, торговцем. После его смерти, не сумев отбиться от заимодавцев, эта несгибаемая женщина вынуждена была продать лавку и перепробовать множество профессий, от швеи до прачки, пока наконец не устроилась по рекомендации в наш дом — сначала простой служанкой, а потом — на место горничной.
Порой от ее птичьего щебета начинала кружиться голова, а жизнерадостность скрипела на зубах, как песок… Но я бы ни за что не променяла Магду — высокую, нескладную и простую — на какую-нибудь благонравную, но пустую и холодную горничную из агентства.
— Вчера? — я села на постели. Горло болело, как будто накануне пришлось наглотаться льда. Острого, колотого. Картины минувшего дня мелькали перед внутренним взором, мешаясь между собой. Гипси, стрижка, новая пассия Эрвина, пожар на Роук-стрит, недовольный Георг, удавка, крики… Воспоминания обрывались где-то на середине допроса в Управлении спокойствия. — Магда, как я попала домой? Совершенно не помню.
— И немудрено, леди, — ответила она, подвязывая штору лентой. — С устатку-то… Сомлели прямо у «гусей» в допросной! О чем они думали, изверги, когда благородную даму полночи продержали! Авось бы не делись вы никуда, леди, до утра, да?
— В допросной… — я нахмурилась. Мне казалось, что все это произошло не со мной — зачем кому-то нападать на графиню Эверсан? Только сумасшедший отважится на такое, да еще рядом со Спэрроу-плейс, где постоянно дежурит кто-нибудь из Управления. Терзало сердце
В этот раз обошлось — слава Всевышнему! Но не всегда же мне будет везти так? Возможно, следует обзавестись личной охраной. Пожилого садовника, прошедшего колониальные войны и теперь занятого только своими цветами и кустарниками, и того патруля, который охраняет площадь, может оказаться недостаточно… Да и в одиночку ходить надо поменьше.
И, определенно, отныне — никаких омнибусов. Сегодня же велю управляющему заняться поисками водителя.
— И как же я попала домой, Магда?
— Известно как — сам начальник Управления в собственном экипаже и отвез! — она еще больше оживилась. — В сопровождение взял аж двух «гусей»! Один-то сейчас туточки дожидается — с самого утречка пришел. Мол, дело у него неотложное…
— Как он представился, этот ранний птенчик? — я подавила зевок и аккуратно отвернула край одеяла, спуская ноги на пол. Чуть не запуталась в кружевном подоле сорочки и немного позавидовала мужским пижамам. Почему Роберта Гринтаунская не догадалась замахнуться и на переделку женского белья!
— О, нет, леди Виржиния, — неодобрительно замотала головой Магда. — Не представился. Он с чудинкой слегка — велел передать, что пришел ваш новый друг. И все, ни фамилии, ни титула… Да какие титулы у этих служак, верно? Только звания или вроде того… А он собирается ловить преступника? А…
Постойте-постойте… «другом» мне попытался стать намедни только один человек…
— Алиссон Норманн — здесь?!
Надо ли говорить, что на приведение себя в порядок у меня ушло вдвое меньше времени, чем обычно… а еще я впервые за много месяцев позволила себе припудриться и подкрасить губы.
Но платье по-прежнему было черным. Само собой разумеется — ведь я никогда не стала бы прекращать траур ради какого-то сыщика, который имеет наглость набиваться в друзья графине. Надо же, знакомы-то меньше суток, а уже наведывается по утрам в гости! Изумительное нахальство!
От подобных размышлений неловкое недоумение, которое проросло в моем сердце после сообщения Магды о «друге», обернулось едким раздражением. В гостиную я вошла, надменно выпрямив спину. Жаль, тростью в доме не постучишь — только паркет портить.
— Доброго утра вам, — кивнула я прохладно, приветствуя детектива. — Прошу прощения, что заставила ждать.
Эллис пружиной вскочил с кресла и одарил меня такой улыбкой, что, кажется, даже солнце засияло ярче. Этому, с позволения сказать, детективу все ледяные взгляды были нипочем.
— Доброго утра, мисс Энн, — сказал он непринужденно. Ни вам «леди», ни «графиня Эверсан»… Как будто мы родственники! — Прекрасно выглядите нынче, мои комплименты. Эта весна определенно вам к лицу. Мне всегда было любопытно перекинуться словечком с внучкой той самой Эверсан, Обогнувшей Земной Шар! Я что-то вроде коллекционера — собираю интересные знакомства. А вы к тому же оказались такой милой леди!
Получается, я — экспонат в его коллекции?
Наверное, ослышалась. Не иначе.