Кофе со льдом

Ролдугина Софья Валерьевна

«Ему чистенькие нужны…» — отчетливо вспомнился мне вдруг голос Зельды, и я вздрогнула.

«Бедные», но «чистенькие» — это звучало странно. Если Зельда имела в виду более-менее обеспеченные семьи низшего класса, бедные только с точки зрения аристократов, то почему тогда пострадавшие не обращались в Управление спокойствия, а предпочитали вершить самосуд над случайно подвернувшимися гипси, а которыми издавна закрепилась слава дурного народа? Или… сердце у меня замерло… или они обращались, но «гуси» не стали начинать расследование, потому что знали настоящего преступника — достаточно богатого и влиятельного человека, чтобы замолчать преступление?

Нет,

глупости какие.

— Леди Виржиния-Энн, графиня Эверсанская и Валтерская, — торжественно произнесла я, тщательно подражая маркизу Рокпорту. Дыхание оседало на стекле мельчайшими капельками воды. — Вы слишком много общаетесь с детективом Эллисом. Он скверно влияет на ваше воображение.

Сказала — и сама рассмеялась. От сердца отлегло.

Но одна здравая мысль во всех этих рассуждениях была. Эллис. Если кто и мог прояснить ситуацию, то только он.

В тот же вечер я попросила Лайзо отнести детективу записку. Ответ пришел утром — его занес один из мальчишек, околачивающихся возле Управления в надежде выполнить несложное поручение какого-нибудь сыщика или «гуся» и получить за это рейн-другой.

Записка Эллиса оказалась витиеватой, загадочной… и изрядно разочаровывающей.

Виржиния,

Безусловно, я ценю то, что вы меня не забываете. Однако на сей раз помочь Вам не могу. Дело «душителя с лентой» ведет другой детектив. Скажите за это спасибо Р.Р.Р., который решил, что я полезнее буду на расследовании сами-знаете-чего, а не на своем привычном месте.

В итоге моего расчудесного Душителя отдали старшему детективу Дженнингсу, что весьма прискорбно, ибо дураку и должность ума не прибавит.

Если же объяснить в двух словах, то выходит вот что. Уже несколько месяцев в Бромли пропадают светловолосые мальчики тринадцати-четырнадцати лет. Убийца душит их и подбрасывает к городским храмам и монастырям с лиловой лентой на шее. Более ничего сказать не могу, так как к материалам дела допущен не был, а Дженнингс жадный, информацией не делится. Да и вообще он уже неделю в Управлении не появлялся. Вот мерзавец, да?

За сим откланиваюсь.

Если появятся подробности, обязательно сообщу.

Всегда Ваш,

Эллис

P.S. Намекните при случае Р.Р.Р., что я ненавижу политику. Как-нибудь так, чтобы он проникся, но голову мне не снял.

P.P.S. У Вас получается очень вкусный кофе. После него аж тянет на откровенность, даже если кое-кто строго запретил говорить кое-кому кое о чем.

P.P.P.S. Вы ведь умная леди, да?

Последняя фраза была написана очень неразборчиво, да еще и перечеркнута сверху.

У меня вырвался вздох.

Возможно, я и не была такой умной, как считал Эллис, но вот его намеки научилась читать так же хорошо, как язык жестов Мэдди. И сейчас по всему выходило, что дядя Рэйвен просто-напросто запретил Эллису рассказывать мне о расследованиях. Немудрено — тогда, на балу, я едва не погибла. И если бы не Крысолов…

Я машинально прикоснулась к скуле, хотя синяк давно зажил без следа — спасибо лекарствам Лайзо.

Даже если и забыть о риске для жизни, оставалась

еще репутация. Маркизу тогда стоило больших усилий, чтобы инцидент со взятием меня в заложники не просочился в прессу. Наверняка пришлось даже злоупотребить служебным положением, чтобы надавить на газеты. Я, безусловно, понимала мотивы дяди Рэйвена, но все равно попытка решить за меня, что мне делать, вызывала приступ глухой злости.

Я позвонила в колокольчик и приказала Магде вызвать Лайзо.

— Мистер Маноле, — начала я, едва он переступил порог. — Будьте так любезны, найдите еще раз Эллиса. И скажите ему, что он может спокойно прийти в кофейню через четыре дня. Маркиз уезжает на север страны по делам и пробудет там неделю.

— Будет сделано, леди, — поклонился Лайзо, скрывая улыбку.

Почему-то вспомнилось предсказание Зельды. Не сделала ли я сейчас шаг навстречу ему?

Впрочем, еще до разговора с Эллисом мне предстояло решить одну проблему. И, в отличие от интереса к расследованию, частично объясняющегося привычкой быть в курсе последних новостей и желанием пойти наперекор дяде Рэйвену, она касалась напрямую моей личной жизни.

И — статуса в обществе.

— Магда, — негромко окликнула я служанку, составляющую на стол чашку с горячим шоколадом, приправленным чили, и вазочку со свежей творожной выпечкой. — Ты ведь давно работаешь у нас в доме, так?

— Давненько, — охотно подтвердила она и улыбнулась: — Скоро восемь лет сравняется. Сперва прачкой трудилась, после меня экономка заприметила да и в помощницы себе взяла. Ну, а потом-то сама леди Милдред, да пребудет она на Небесах в покое, к вам меня приставила. С тех пор так и работаю.

— Значит, восемь лет… — я механически постучала карандашом по губам. — Честно признаться, последние годы для меня прошли как в тумане. А детство я провела, за исключением самых ранних лет, в пансионе Святой Генриетты, поэтому не могу вспомнить кое-что очень важное. Магда, скажи, как леди Милдред праздновала день рождения?

Про отца я спрашивать не решилась. Он в силу характера избегал шумных праздников и свое рождение отмечал среди бывших сокурсников в «Клубе Двадцати Трех», но раз в год устраивал в замке Эверсан бал в честь именин моей матери и годовщины свадьбы — эти даты совпадали… Но подражать отцу мне не хотелось. Во-первых, к балу нужно было бы готовиться за несколько месяцев. Во-вторых, слишком дорого выходило. В-третьих, подобные мероприятия были все же привилегией семейных пар, вдов или холостяков, но никак не девиц, числящихся в невестах.

Да и замок после пожара так и не восстановили.

— Леди Милдред… — Магда растерянно прижала к груди поднос. — Ну, на деньрожденье-то у нее, значит, в кофейне бывало сборище. Без танцев всяких там, только разговоры. Вот, помнится, придумала она раз, чтоб всякий гость пришел с историей про привидения, а нет истории — так и входить нельзя. И после эти истории за столом по кругу рассказывали.

«Тоже не подойдет… — Мне стало тоскливо. — Надо было заняться приготовлениями еще до Сошествия, но сначала этот маскарад, потом продление аренды, потом судебная тяжба… Святые небеса, как же бабушка все успевала?»

Подленький голосок, который принято называть логикой, напомнил, что у леди Милдред сначала были прекрасные родители, затем муж, а после — сын. И в одиночку графством она управляла лишь последние четыре года перед своей смертью, и устроила за это время лишь один званый ужин. Не из-за траура — а потому, что слишком многому ей нужно было успеть меня научить.

— Ах, да, Магда, можешь идти, — спохватилась я и отпустила служанку, терпеливо ждущую дальнейших вопросов. — Спасибо за помощь.