Кофе в бумажном стаканчике
Шрифт:
Вдруг он поднялся, большой и высокий, отодвинул стул, поднял ее и прижал к себе, ласково поглаживая по спине.
— Надюша, милая, давай просто попробуем быть вместе. Я устал думать об этом, потому что думаю постоянно, и ничего не могу с этим сделать.
— Зачем я тебе?
— Ты настоящая, не притворяешься и не пытаешься меня использовать. Мне трудно это объяснить.
— Мне действительно не нужны твои деньги, они меня пугают.
— Надя, у меня огромный воз проблем. А деньги от того, что я много работаю. Плюс стартовый капитал от семьи. Скажи, ты боишься быть со мной только из-за денег?
Она горько вздохнула и глухо проговорила:
— Я очень хочу быть с тобой. Только я влюблюсь в тебя еще больше. Ты меня потом бросишь. И мне придется утопиться в городской речке.
Он
— Возможно, все произойдет наоборот, это ты меня бросишь. Я не люблю компаний, много читаю, работаю больше, чем надо, и не понимаю шуток. Я не буду возить тебя в ночные клубы и устраивать развлечения, я этого не понимаю и даже не умею танцевать. Говорят, что я черствый сухарь и никому не сочувствую. Со мной трудно.
— А я всем сочувствую…
Утомившись объясняться, они затихли и некоторое время стояли, с наслаждением прижавшись друг к другу. Сергей пошевелился.
— Посмотри на меня.
— Что?
Они говорили почти шепотом, будто кто-то мог их подслушать.
— Я не отпущу тебя. Если ты сегодня уйдешь, то навсегда. У меня не хватит духу встретиться с тобой снова. Для меня все это слишком серьезно.
— Что мы будем делать?
— Пойдем в спальню. А сложные вопросы оставим на потом. Давай?
Надя ощутила себя бесконечно уставшей, сопротивляться не было смысла. Она вдруг подумала, что, так и не узнав, какой он, будет сожалеть об этом всю жизнь. Стоит ли это сожаление всего одного вечера, который, возможно, расставит все по своим местам? Пусть будет этот вечер. Слишком долгий путь уже пройден, обратно не выбраться.
Она кивнула.
— Молодец, умница. Спасибо.
…Просторная спальня была похожа на роскошные апартаменты, Надя растерянно остановилась в дверях. В изголовье необъятной по размеру кровати с высокой спинкой висело овальное зеркало в деревянной раме, его обрамляли изящные светильники. На полу — мягкий ковер шоколадного цвета, такого же тона тяжелые шторы и тюль. Широкий шкаф и комод темного дубового колера стояли вдоль стены напротив кровати, между ними туалетный столик с зеркалом, на стене фотографии в пастельных тонах. На комоде — высокая бронзовая ваза с сухими цветами. Все здесь было на своих местах, ничего не выглядело лишним, но для Нади весь этот простор, заполненный дорогими предметами, показался пугающим. «Господи, что я-то здесь делаю? — подумала она с внезапно накатившей тоской. — Мне-то, деревенщине, здесь точно не место!»
Сергей мягко подтолкнул ее внутрь комнаты, открыл шкаф, подал белый махровый халат, показал ванную комнату и молча вышел. Наде показалось, что он был смущен. Она шагнула внутрь и замерла. Огромная белая ванная, похожая на бассейн, широкий умывальник, просторная душевая кабина с матовыми стеклами — всё это переливалось чистыми фарфоровыми и стеклянными поверхностями, сверкало под яркими светильниками. Кафель теплого терракотового оттенка создавал ощущение тепла, коврики и полотенца были подобраны ему в цвет. Комната показалась ей неприлично роскошной, а сама она себе в ней — маленькой и жалкой. Надежда ущипнула себя за руку, заставила успокоиться и, благоразумно рассудив, что, в конце концов, когда-нибудь это должно с ней случиться, так пусть лучше случится в этом богатом доме, скинула одежду и шагнула в кабину. С трудом разобравшись в сложном управлении, она долго и с наслаждением плескалась под горячим душем. Осторожно выглянув и обнаружив, что в спальне пусто, девушка пробежала босиком по пушистому ковру и, скинув на тумбочку халат, нырнула под одеяло. В постели было мягко и непередаваемо удобно. Захотелось немедленно уснуть в ней и как следует выспаться — закрыть глаза, ни о чем больше не думая, и открыть их только утром.
Сергей зашел в спальню, мельком глянул в сторону кровати, и сразу скрылся в ванной комнате. Зашумела вода. Скоро он вышел, обернув вокруг бедер узкое полотенце, и направился к кровати. Надя смотрела на него, не отрывая глаз — впервые она увидела его обнаженным, и поразилась. Он был намного лучше, чем она себе его представляла в своих самых смелых фантазиях, и от этого показался ей абсолютно недосягаемым. Разве может она с ним быть рядом — простая, неискушенная, еще не знающая цену
— Какая же ты замечательная! — погладив ее по щеке, Сергей вздохнул, поднялся, обошел кровать.
Словно приговоренная, Надежда с напряжением следила за ним сквозь приспущенные веки. Секунды показались тягучими, словно разогретая на солнце смола. Она мечтала, чтобы время остановилось совсем, и понимала, что это невозможно — скоро он начнет трогать ее беззащитное тело и будет это делать так же заученно, как до нее прикасался к остальным женщинам. Сколько их уже нежилось до нее в его шикарной ванне? Скольких он вот также гладил по щеке? Совсем не так Надя представляла себе этот сокровенный момент. В происходящем между ней и этим опытным мужчиной не было ни малейшего намека на то волшебство, которым в ее представлении было окружено чувство любви. Ее охватило острое сожаление от того, что она сама себя так глупо обманула, опрометчиво решив остаться. Он о ней забудет, как только исчезнет новизна в их отношениях. Наде стало нестерпимо жаль себя, постель показалась холодной и колючей, запахи резкими. Скорее бы утро!
Сергею зачем-то понадобилось свернутое покрывало. Не отрывая от нее изучающего взгляда, он потянулся за ним к пуфу. Полотенце не удержалось и соскользнуло с его бедер, оставив его совершенно обнаженным. Сердце ее заколотилось еще сильнее. Она закрыла глаза и обреченно приготовилась к неизбежному. Но он так и не стянул с нее одеяло, лег на него сверху и крепко обнял ее, похолодевшую от безотчетного ужаса. Крепко прижав к себе, он тихо и очень отчетливо проговорил, чуть касаясь губами ее красного от стыда уха.
— Не бойся. Мы с тобой сейчас просто полежим. Хорошо? Ничего плохого с тобой не случится. Не бойся так сильно, прошу тебя.
Надя ничего не ответила — она была не в состоянии сделать хоть какое-либо движение и, тем более, говорить, только быстро и возбужденно дышала, пытаясь унять взбесившееся сердце. Еще чуть-чуть, и оно разорвется на тысячу кровавых кусков, и все закончится, так и не начавшись. Провинциалка! Даже здесь у нее ничего не вышло!
Некоторое время они лежали молча. Серое осеннее небо стыдливо заглядывало в высокое окно, в комнате было сумрачно, вкусно пахло свежим бельем. Вдруг Надя поняла, что Сергей засыпает. Дыхание его стало ровным, рука, лежавшая на ее бедре, потяжелела. Неожиданно он вздрогнул, напугав ее, пробормотал: «Ты должна выйти за меня замуж», — и уснул окончательно. Паника постепенно отступила, Надю захлестнуло растущее недовольство собой. Она уже не могла понять, почему так сильно испугалась этого мужчину, он ведь ничего плохого ей еще не сделал. Тогда, в машине, не было никакого страха, только сумасшедшее желание. Неужели ее чувства оказались уничтожены его внезапным отъездом, сомнениями и болью? Видимо, да. Ну что же, теперь он точно оставит ее в покое. От этой мысли Надя расслабилась, стала прислушиваться к его дыханию и совершенно незаметно провалилась в глубокий сон.
…Сергей открыл глаза и понял, что в его спальне, где каждая вещь была на своем месте, а звуки и запахи давно привычны, что-то необратимо изменилось. Он повернул голову. Рядом едва слышно дышала Надя. В сумраке, слегка разбавленном полоской света из приоткрытой двери, хорошо было видно ее лицо — расслабленное, очень юное, чистое. Не было в ней больше той мучительной тревоги, которая недавно так напугала его — только покой сна. Ее темные густые ресницы чуть подрагивали, волосы пышной волной легли на светлую ткань наволочки. Она спала сладко и очень крепко, как набегавшийся за день ребенок. Сергея накрыла волна необъяснимой нежности, захотелось потрогать ее ровные брови, провести пальцами по смуглой коже. «Нельзя, пусть спит, она слишком измучена…»