Кофейная горечь
Шрифт:
— Тогда гибель тебя настигнет, Гинни.
Трубка выскальзывает из ее пальцев и падает на зеркальный пол. Глухой удар — и тихий звон. Зеркало вдруг осыпается миллионом осколков, и на мгновение я повисаю во мраке, лишенная всякой опоры. А потом осознаю, что там, внизу — бесконечное поле горящих углей.
И ничего, совершенно ничего не держит меня в воздухе.
Проснулась я в холодном поту. Кажется, по комнате еще бродило эхо моего крика…
Шнурок выключателя
Кажется, если вернется мрак — вернутся и угли.
Скрипнула дверь, и на пороге показалась Мэдди — встрепанная, в одной тонкой сорочке.
— Все в порядке, — с трудом разомкнула я губы. Во рту было солоно. — Просто дурной сон.
Мэдди вздернула брови и жестом предложила мне принести попить.
— Нет, не стоит. Ступай.
Она скрестила руки на груди и нахмурилась.
— Мадлен, милая, не волнуйся, — я выдавила из себя улыбку, не особенно надеясь, что смогу обмануть ту, кто так хорошо меня знает. — Почитаю немного — и снова усну. К слову, Эвани рассказывала о каком-то новом романе за ужином. Не могла бы ты принести мне эту книгу?
Обрадованная тем, что может мне помочь, Мэдди кивнула и выскочила в коридор. Я только вздохнула. Надеюсь, она все же заглянет к себе в комнату и набросит что-нибудь поверх сорочки. Все-таки в доме хватает посторонних. Мистер Оуэн, доктор Брэдфорд, Эллис…
Нет. Последние двое наверняка еще не вернулись. Возможно, именно в эту самую секунду они обсуждают, как именно убил неизвестный злодей того мальчика-певца, Янко. И, возможно, тело несчастного лежит недалеко от них, на высоком столе, накрытое серой простынею, и…
Когда Мэдди вернулась с книжкой, я уже сидела в кресле, укутавшись в плед, и прекрасно понимала, что просто не смогу теперь остаться в одиночестве. Даже с зажженным светом.
— Спасибо, — улыбка вышла еще менее натуральной, чем предыдущая. — Мэдди, если ты так беспокоишься, то можешь поспать тут. Я все равно не собираюсь возвращаться в постель, — я с напускной беспечностью взмахнула книгой. — Чтения мне хватит до утра.
Так и вышло. Мадлен поначалу было неуютно находиться в чужой кровати, но усталость все же оказалась сильней. Через некоторое время девушка незаметно для самой себя обняла подушку, сбила по привычке ногами одеяло в ком, стала дышать легче и размеренней — и заснула. Я же проверила, крепко ли заперты ставни, и приготовилась вникать в запутанную историю любви честной гувернантки по имени Мэри Даллас и ее бессовестного нанимателя, некоего провинциального землевладельца. Судя по первым главам, дело должно было закончиться свадьбой.
Дело вкуса. Лично я бы такому «хозяину» подала бы кофе с синильной кислотой в первый
С рассветом отступили и ночные страхи. Когда солнце заливает яркими лучами округу, а где-то за рекой поет сумасшедшая птица, перепутавшая лето с весной, трудно бояться мертвецов. Стало стыдно за свое поведение — приснился кошмар, так они всем сняться, стоило ли злоупотреблять сочувствием бедняжки Мэдди? Пожалуй, лишь то, что Мэдди — с цветущим румянцем на щеках, улыбающаяся и прекрасно выспавшаяся — никак не выглядела бедняжкой, несколько мирило меня с произошедшим.
Эллис и доктор Брэдфорд к завтраку не спустились. Мистер Джонс охотно рассказал мне, что они вернулись в особняк глубоко за полночь, а с рассветом вновь отправились «куда-то в деревню, по срочному делу». С учетом событий прошедшего вечера, я резонно предположила, что и доктора, и детектива найду в Управлении — больше нигде в округе не было помещения для хранения тел. К тому же вскрытие доктор Брэдфорд в прошлый раз проводил в деревенском морге, наверняка так же будет и сейчас.
Что ж, навещу Эллиса после завтрака. Заодно и проверю — не стала ли я трусихой после этой ночи.
Лайзо — редкое дело в последнее время — не пропадал у «безутешной вдовы», а возился с мотором автомобиля. Белая рубаха висела на гвозде, вбитом в стену — видимо, чтобы не испачкалась в машинном масле. Ботинки, связанные между собою за шнурки, болтались пониже. Штаны Лайзо по-простому закатал до колен… Я смотрела на загорелые плечи, на белые ниточки шрамов на спине — и понимала, что, кажется, впервые вижу мужчину без рубашки с тех пор, как побывала на представлении скандально известного на всю Аксонию цирка «Бранко Соль».
— Мистер Маноле.
В машине что-то звякнуло. Лайзо обернулся так резко, что ему пришлось схватиться за капот. Я ойкнула и отступила назад, почему-то вцепившись в свои юбки. Лицо обдало жаром, будто меня застигли за неким совершенно неподобающим леди занятием.
— Ох, простите, леди, — покаялся Лайзо, хотя зеленые, как болотные огни, глаза его смеялись. — Заработался, не заметил, что идет кто-то — а тут вы, а я в таком виде… Погодите, сейчас рубаху накину, — он наспех вытер грязные руки тряпицей, заметил темное пятнышко на коже над ключицей, еле слышно выругался и попытался оттереть и его. Но, естественно, сделал только хуже — машинное масло не желало уступать какой-то там тряпке и все больше размазывалось.
Я кашлянула и попыталась сделать невозмутимое лицо. Лайзо оставил бесполезные попытки наспех привести себя в порядок и скрестил руки на груди, кажется, несколько смущаясь.
— Право, не стоит, разговор не займет много времени. Мистер Маноле, автомобиль не сломан?
— Никак нет, это я решил кое-что перебрать да смазать, — широко улыбнулся Лайзо и добавил неожиданно серьезным тоном: — В профилактических целях, как старина Брэдфорд говорит.
Мне сделалось любопытно, при каких обстоятельствах патологоанатом может сказать такое, но спрашивать я не стала.