Когда боги глухи
Шрифт:
Потом майор пришел к нему в палату извиняться, мол, нервишки расшатались, предложил еще сыграть, но Вадим отказался. С тех пор как отрезал, больше за шахматы не садился. И приставания Дынина его раздражали.
На утреннем обходе Вадим попросил лечащего врача, чтобы его выписали: больше валяться на койке не было мочи. Чувствовал он себя сносно, правда, от малоподвижного образа жизни стал вялым, инертным. Получив больничный лист, запихав в сумку вещи, радостный Вадим ошалело выскочил на залитый солнцем больничный двор. Его оглушил воробьиный гомон, свежий холодный воздух распирал грудь, над головой плыли белые облака, с Невы доносились басистые покрякиванья буксиров, где-то неподалеку
2
– Старик, ты становишься популярным! – в университетском коридорчике в перерыве между лекциями сказал Николай Ушков. – Не хочешь завтра за город в одну интересную компанию? Просила привезти тебя сама Вика Савицкая!
– Как кота в мешке? – пошутил Вадим. Ему было приятно, что его персоной вдруг стали интересоваться незнакомые девушки. – А кто она такая?
– Знаешь, кто у нее папа? – многозначительно посмотрел на него Ушков.
– Так кто меня приглашает – папа или Вика?
– К папе не так-то просто попасть! – рассмеялся Николай. – К нему на прием, старик, записываются.
– Савицкий, Савицкий… – наморщил лоб Вадим, но ему ничего эта фамилия не говорила.
– Начальник по кооперативным квартирам, – подсказал приятель.
– Квартирный вопрос меня не интересует, – заметил Вадим. – Да и денег на кооперативную квартиру мне в жизнь не собрать.
– Многие так рассуждали, а когда в Ленинграде организовали первые кооперативы, отбоя от желающих вступить не стало, – заметил Николай – То же и с машинами. Такие цены, а очереди на годы. Есть у людей деньги. Чем лежать им на сберкнижках да в чулках, стали пускать их в дело.
– Хорошо стали люди жить – вот и появились лишние деньги.
– Лишних денег не бывает! – хохотнул Ушков. – Просто появились люди, которые умеют их делать.
– Может, меня научишь? – усмехнулся и Вадим.
– Мы с тобой, старик, не того поля ягоды, – посерьезнел Николай. – Кто в основном покупает машины, вступает в кооперативы, строит дачи? Жулики, взяточники, спекулянты.
– А крупные ученые, известные артисты, писатели? – возразил Вадим. – Ну кто честным трудом много денег зарабатывает?
– Есть, конечно, и такие, – согласился Николай. – Не об них речь. Понимаешь, старик, появилась у нас странная прослойка: умельцы делать деньги. Ты мотай на ус, фельетонист, пригодится. Кстати, на даче у Вики Савицкой можно встретить таких типов.
– А что ты делаешь в этой компании? – насмешливо посмотрел на него Вадим.
– Я? – смешался Николай. – Ну наблюдаю, как говорится, тоже мотаю себе на ус… Я ведь все-таки журналист.
– Не темни, Коля, – подначил Вадим. – Небось сам в эту Вику втюрился?
– Слово-то какое выкопал – «втюрился»! – поморщился Николай. – Давай спорить? Увидишь ее – сразу влюбишься.
– Разве это так просто? – улыбнулся Вадим и с выражением продекламировал:
Пора мне стать невозмутимым:Чужой души уж не смутить;Но пусть не буду я любимым,Лишь бы любить!Он взглянул на приятеля:
– Байрон, «В день моего тридцатишестилетия».
– Ишь ты, шпарит наизусть! – покачал головой Николай.
– Я больше сочинять стихи не буду, –
– Пиши фельетоны – у тебя получается, – ответил приятель. – Я думаю, после университета редактор тебя зачислит в штат.
Николай Ушков был среднего роста, на вид щуплый, однако Вадим видел его на университетской волейбольной площадке и подивился ширине его груди, узловатым мышцам на плечах и руках. Оказалось, Николай занимался в армии самбо и боксом. Белобрысый, с бледным лицом и холодными светлыми глазами, он производил впечатление спокойного, рассудительного человека, да таким он и был до тех пор, пока не затрагивали философских тем, – тут Николай преображался: глаза оживлялись, к выпуклым скулам приливал румянец, не повышая ровного спокойного голоса, начинал возражать, спорить и в конце концов полностью овладевал разговором. Он знал все философско-этические буржуазные течения, разбирал по косточками экзистенциалистов – от Кьеркегора до Жана Поля Сартра. Любил поговорить о Фрейде, писателях Кафке, Камю, Марселе Прусте. И надо сказать, обладал в этих вопросах большой эрудицией. В «Вечерке» относились к нему с уважением, хотя и считали, что он несколько заумный, а в споры с ним старались не вступать: мол, все равно переспорит. Говорить на любые темы Николай мог часами, а толковать о философии – сутками. Вадим знал это и много почерпнул от него интересного…
В коридорный гомон ворвался пронзительный звонок, и студенты-вечерники потянулись в аудитории. Под потолком плавал сизый дым, он не спеша уходил в отворенную форточку, за которой зеленела молодой травой лужайка с подстриженными кустами.
Дача Савицких находилась в Комарове. Если пройти метров пятьдесят до обрыва, то сквозь густые заросли сосняка можно увидеть блеск Финского залива. Вика говорила, что в ясную солнечную погоду иногда, как в сказке, в голубоватой дали вдруг на воде возникает туманный остров с каменными строениями. Это Кронштадт. Часто были видны на горизонте белые корабли. Близко к берегу они никогда не подходили, это и понятно: залив мелкий и весь усеян валунами, на которых любят отдыхать вороны и чайки. Дача просторная, двухэтажная, с террасой. Вблизи вместительный сарай и гараж. Огромные сосны и ели подступают к самому крыльцу, тут на участках не принято разбивать огороды, лишь под окнами можно увидеть несколько цветочных клумб.
Расположились в холле с ковром над широченной тахтой. На тумбочках стояли бронзовые светильники, на стенах – несколько литографии. На низком столе без скатерти выставлены блюда с салатом, поднос с колбасой и сыром, бутылки. Было даже шампанское. Компания подобралась в основном молодежная. Родители Вики уехали на собственной машине в Выборг с ночевкой. На подоконнике играл магнитофон, звук был сильный, звучный. Хрипловатым голосом пел популярный в ту пору певец.
Вадим и Николай Ушков сидели рядом, тут никто церемонно не знакомился. Вика всех называла по имени, так что скоро Вадим знал, как звать парней и девушек, а их собралось здесь человек восемь. Все парни были одеты по последней моде: куртки на молниях, клетчатые ковбойки, сильно зауженные книзу брюки. Подстрижены под канадскую польку.
Вадим, заранее настроенный приятелем, ожидал узреть писаную красавицу, но, увидев Вику, поначалу разочаровался: она была среднего роста, с длинными, цвета старой бронзы волосами, стянутыми на затылке резинкой. Однако, когда она, встретив их у калитки, приветливо заговорила, Вадим постепенно стал менять свое первоначальное мнение о девушке: голос у нее очень приятный, красивая белозубая улыбка. Когда она легкой походкой пошла впереди, нельзя было не обратить внимания на ее стройные ноги и тонкую талию.