Когда боги глухи
Шрифт:
– Ты у меня лучший на станции кузовщик! – сказал Бобриков. – А делать техобслуживание сможет любой.
– Они вдвое больше меня монет заколачивают, – пожаловался кузовщик.
– Ключи? – быстро взглянул на Вадима Михаил Ильич.
Казаков послушно протянул Саше ключи от машины. Тот подбросил их на ладони, выразительно посмотрел Казакову в глаза и как-то боком вышел из кабинета.
– Сделает, – улыбнулся Бобриков. – Вот так приходится каждый раз расстилаться перед ним… Как же, лучший наш кузовщик! – Он повернулся к Савицкой: – Вечером я заеду к вам. В семь
Во время их беседы в кабинет несколько раз заглядывали, но тут же прикрывали дверь. Михаил Ильич с кресла переместился на край стола, одна короткая нога его в модном, на толстой подошве и высоком каблуке, полуботинке нервно подрыгивала.
– Я скажу, чтобы Попков тебе позвонил, – ответила Вика и поднялась с дивана, оставив после себя округлую ямку. Вадим удивился: почему она мужа назвала по фамилии?
Михаил Ильич пружинисто спрыгнул со стола, он был ниже Казакова на полголовы, даже туфли на высоком каблуке не прибавили ему роста.
– Значит, ты тоже стал автомобилистом? – добродушно улыбнулся он Вадиму. – Не завидую я тебе… Тяжкая доля – в наш просвещенный век иметь личный транспорт! – Он притворно вздохнул. – Машины продают и продают, а станций технического обслуживания не хватает. Конечно, строят, скоро еще три вступят в строй, но ведь это для такого города, как Ленинград, капля в море!
– Надеюсь, ты возьмешь под свое высокое покровительство Вадима, великий человек? – произнесла Вика.
В серых глазах Бобрикова что-то мелькнуло, будто компьютер в его голове щелкнул и выкинул карточку с точным ответом. Он широко улыбнулся, протянул короткую руку с рыжими волосками на запястье.
– Вика, дай Вадиму мой домашний телефон. – В его голосе прозвучали повелительные нотки.
– Я, кажется, пока еще не твой личный секретарь, – отпарировала Савицкая.
– А что? Бросай свое искусство и поступай ко мне. Ты будешь самой красивой секретаршей в нашей системе.
– Я подумаю, – сказала Вика.
– О чем?
– О твоем предложении… У меня масса знакомых автомобилистов. Да они меня на руках будут носить, когда узнают, что я работаю на станции технического обслуживания…
Бобриков рассмеялся, подошел к письменному столу, чиркнул цифры на отрывном листке и протянул Казакову:
– Звони после семи, учти: в десять вечера я уже баю-бай. Вы, журналисты, небось поздно встаете, а я в восемь ноль-ноль как штык на работе.
Когда они подошли к остановке автобуса, Вадим вспомнил, что позабыл на заднем сиденье этот чертов справочник по радиотехнике. Возвращаться не захотелось, придется снова заглянуть в Дом книги и купить книжку.
– У тебя было что-нибудь с ним? – неожиданно спросил Вадим, глядя на проносящиеся по Московскому проспекту машины.
Отсюда, со стоянки, казалось, что они мчатся с огромной скоростью, а на переходах толпы нетерпеливых прохожих, того и гляди, кто-нибудь выскочит на проезжую часть. Такое ощущение – когда ты стоишь на земле, а в автомобиле езда в городе не кажется быстрой, наоборот, такое впечатление, будто ты еле ползешь. Кругом понавешены знаки, ограничивающие
– Какое это имеет значение, – не отвела глаз Вика.
– Он прямо как петух скреб крылом вокруг тебя.
– Он скорее похож на барсука, – улыбнулась Вика. – На юркого толстенького барсучка! Мой Вася любит повторять пословицу: «Кто любит попа, кто – попадью, а кто – попову дочку!»
– Мудрый твой Вася… Не зря ты за него замуж вышла.
– Я еще не встречала женщины, которая не хотела бы выйти замуж, – рассмеялась Савицкая.
Подошел автобус, но не тот, который они ждали. Пассажиры не спеша заходили в салон, шофер курил сигарету и наблюдал за посадкой в зеркало заднего обзора. Зашипела пневматика, двери с визгом затворились. Между створок петушиным хвостом торчала пола оранжевого платья. В сквере напротив остановки тянулись к солнцу тонкие деревца с крупными листьями, которые уже припорошила пыль.
– Ты знаешь, мне повезло с мужем, – улыбнулась Вика. – Попков – современный мужчина, он не досаждает, не мешает жить, как мне хочется.
– А ты ему?
– Попков привозит домой вкусную еду, фрукты… – Она, скрывая улыбку, сбоку по-птичьи взглянула на него: – Тебе не нужны орехи фундук? Или грецкие? А натуральный мед? Есть настоящее прованское масло, любые консервы.
– Почему ты зовешь его Попковым?
– Я как-то не задумывалась об этом, – беспечно ответила она. – Наверное, потому, что он Попков.
– Странная логика, – усмехнулся Вадим.
Умная, ироничная Вика что-то скрывала, оттого их разговор не был искренним. Хотя молодая женщина и говорила, что довольна замужеством, Вадим в это не верил: он хорошо помнил толстого и на вид добродушного увальня Васю, его бархатный взгляд, которым он обволакивал женщин. Василий не был глупым, он в свое время окончил Ленинградский политехнический институт, поработал несколько лет инженером, потом неожиданно ушел в торговлю. И вот уже много лет заведует овощным магазином. В то, что он просто честный человек, Вадим не очень-то верил – его нюх газетчика подсказывал, что Попков опытнейший деляга и умеет шито-крыто обтяпывать свои темные дела-делишки… Но вот почему Вика Савицкая связала свою судьбу с этим человеком, он никак не мог взять в толк. Ведь она не нуждалась, у нее самой всего было достаточно: единственная любимая дочь обеспеченных родителей, отличная квартира в городе, дача в Комарове… Тут было что-то другое, а что именно – Вадим не знал. Судя по всему, Вика тоже на этот раз не собиралась быть с ним до конца откровенной.
– Не мучайся, Вадим, – улыбнулась она. – Все-то вам, писателям, нужно знать, поковыряться в чужой жизни… А зачем тебе это? Думаешь, когда-нибудь используешь в своих повестях-романах?
Нет, об этом Вадим не думал. Ему все еще эта красивая язвительная женщина была не безразлична, он помнил все встречи с ней, доверительные разговоры на заливе, когда он чувствовал в ней не только женщину, но и внимательного друга, с которым можно говорить обо всем.
– Мне жаль, что я тебя потерял, – признался он.