Когда даже ангелы посылают
Шрифт:
– Из Москвы.
– Земляки, - хмыкнул он.
– Ну а тут как очутилась?
Ответ дался Кате с трудом. Слова застревали в горле, снова набежали слезы, и рассказ вышел коротким. Только окончив, Катя вдруг поняла, что все время ее гладили по руке. И это успокаивало.
– Все-таки взяли госпиталь, суки, - вздохнул Кирилл. А потом добавил еще - емко и малолитературно. Помолчал и еще добавил - совсем нецензурно и очень эмоционально. Однако Катерину Тихомирову эти высказывания ничуть не смутили. Если ты сидишь в подвале где-то
– А ты, значит, врач?
– Да. А ты?
– А я по посольской линии.
– Да?!
– она удивилась.
– Я думала, у вас дипломатическая... эта... неприкосновенность.
– Да им на все плевать, как видишь. Красный Крест тоже имеет кое-какие преференции. Но бывают ситуации, когда об этом просто забывают. А тут, в благословенной, вставшей на путь независимости Африке об этом забывают через раз.
При словах «Красный Крест» на Катю снова напали слезы. Но теперь рыдала она уже уткнувшись в грудь Киру.
*
– А ты и правда из Москвы?
– Катя финально шмыгнула носом.
– Ну устрой мне экзамен по истории столицы, - хмыкнули из темноты.
Катерина помолчала, а потом спросила о другом.
– А ты... если в посольстве работал - ты МГИМО заканчивал, да?
– Железная логика.
– У меня там подруга училась, - хотелось поговорить о чем-то понятном, простом. Чтобы не думать о неизвестности, что таилась везде вокруг.
– Нет, ну общих знакомых найти - это нереально, - рассмеялся Кирилл.
– Хватит того, что мы тут оба русские и оба из Москвы.
– Да уж, такое совпадение, - Катя неосознанно прижалась к телу рядом. Терпел же ее истерику? И еще потерпит. В ответ ее обняли.
– Ну и как зовут твою подругу?
– Она, скорее, друг семьи. Наши родители дружат. Ну и мы общаемся... по наследству.
– По наследству - это важно, - с непонятной иронией согласился Кир.
– Ну так как же зовут эту наследственную подругу?
– Надя Соловьева.
К чему Катя была не готова - так это к взрыву громкого хохота. Это заразно? У него тоже истерика? Впрочем, взрыв был громким, но кратким.
– Тенденция, однако, - после шумного выдоха произнес Кирилл.
– Ты ее знаешь?
– кажется, Катя догадалась о причине такой реакции на произнесенное имя.
– Кто же не знает Надичку Соловьеву?
– фыркнул Кир.
– О ней легенды ходили.
– И... какие?
– осторожно спросила Катя. Они не то чтобы были слишком уж с Надеждой дружны, но Надя априори относилась к категории своих. А своих в обиду не дают.
– Красивая. Умная. Стерва. Разбила половину сердец своего курса и еще на других помародерствовала.
– А твое тоже разбила?
– Мое так просто не разобьешь. Оно в яйце, яйцо в шкатулке, шкатулка у лемуров на Мадагаскаре.
Катя рассмеялась, и напряженность исчезла. Ничего
– Тогда ты не Тор, ты Кащей!
– Я, Катюша, дипломат. Это еще хуже.
1.2
Сказанное им «Катюша» вдруг снова напомнило о папе - он так любил младшую дочь называть. Не позволив себе снова удариться в слезы, Катя вдруг неожиданно прижалась сильнее к своему товарищу по несчастью.
– Ничего, что я к тебе прижимаюсь?
– Это ничего, это даже приятно - когда к тебе красивая девушка так льнет.
– Откуда знаешь, что красивая?
– Катя осознала, что разговор с Кириллом действует на нее странно успокаивающе. Сам звук голоса вселял какую-то уверенность. Что ничего страшного не произошло. Не происходит. И не произойдет.
– Хороший вопрос, - Катя почувствовала, как по ее щеке прошлись его пальцы.
– Интуиция. Что, подвела?
– А не скажу!
– Не говори, - покладисто согласился Кирилл.
– И не грузись, все нормально. Я прекрасно понимаю твои чувства. Я бы сам тоже бросился на шею кому-нибудь, когда меня сюда пихнули. Но тут никого не было. Кроме крыс.
– Тут есть крысы?!
– Уже нет. Я их передавил.
*
– Ты давно здесь?
– А вот это ты мне сейчас скажешь, - голос Кирилла вдруг перестал быть лениво-успокаивающим и приобрел твердость, даже какую-то властность.
– Сегодня какое число?
– Восемнадцатое.
– Вторая неделя уже пошла, - задумчиво произнес Кир.
– Не нравится мне это.
– Тебе только это не нравится?!
– Катя отстранилась от него. Он все-таки странный. Очень странный.
– Остальное устраивает?!
– Остальное ожидаемо. А вот такая задержка - это подозрительно. Ладно, - снова вернулся мягкий дядюшкин тон.
– Не грусти, Катюша. Нам ли быть в печали? Сейчас кормить будут, если мне не изменяет мое чувство времени.
*
Их действительно покормили. Мелькнул кратко свет где-то наверху - Кате пришлось зажмуриться, потому что глаза уже перестроились на темноту. Потом снова стало темно. А еще через какое-то время Кир ей вручил в руки теплую тарелку.
– Каша с фруктами, обычная еда. Понимаю, что тебе сейчас вряд ли хочется, но все же советую поесть. Остынет - будет совсем невкусно. Да и следующая кормежка будет не скоро. Тут не санаторий.
Катя держала в руках тарелку и не шевелилась. Осознание случившегося, неотвратимость произошедшего наконец настигла ее в полной мере. Вот здесь, в кромешной темноте она проведет неизвестно сколько времени, ничего не зная о своем будущем, полностью беспомощная...
Так, оставить, Катерина Дмитриевна. Ты врач. Ты в морге на вскрытии в обморок не падала. Ты сюда сама приехала. Сопли быстро внутрь втянула. Хватит.
И Катя решительно поднесла ложку ко рту. Вкус непривычный, но есть можно.