Когда деревья станут большими
Шрифт:
— Хорошо. Скажи, каков мой сын?
— Он один из лучших, вы можете им гордиться.
Старик заулыбался, а в его глазах сверкнули слёзы.
— Я обещаю, если мы останемся живы, вы увидите Эйрика, и я уверена, он будет безмерно рад вновь обретённому отцу.
Глава 47
Время шло, Дилия планировала побег из замка вместе с отцом Эйрика. В одиночку её план заранее был обречён на провал, но вместе с великим магом возвращение домой уже не казалось несбыточным. Сейчас Дилия с нетерпением ждала подходящего времени. Каждую свободную минуту она проводила с Халфасом, постигая новые для себя умения. Ему была знакома древняя магия, знания
В обеденную залу в момент обсуждения очередного торжества вошёл Кроцелл. Весь ободранный, в испачканных одеждах, он кинул полный ненависти взгляд на Дилию и сразу подошёл к императору. Склонившись над его ухом, что-то быстро зашептал. Рунас побагровел. Дилия кинула многозначительный взгляд на Халфаса. Он, похоже, без слов всё понял. Когда Кроцелл отошёл, Рунас встал из-за стола и, махнув рукой страже, приказал:
— Заприте императрицу в башне.
Даже не взглянув на неё, он отшвырнул стул и, пригласив Кроцелла присоединиться, пошёл к выходу.
Вдруг Халфас остановил его:
— Ваше императорское величество, вам может понадобиться моя помощь.
Император резко и гневно обернулся:
— Какая например? — раздражённо процедил он.
— Императрица обладает особыми силами. Я могу зачаровать башню так, чтобы ни одно заклинание не имело в ней силы.
Рунас перекинулся несколькими словами с Кроцеллом и ответил:
— Да, сделай это. Так ты докажешь мне свою преданность и возможно сохранишь себе жизнь.
Император покинул зал.
Дилию привели в башню, Халфас прочёл заклинание, и она почувствовала гнетущую пустоту. Вскоре дверь со скрипом закрылась. Она осталась наедине со своими мыслями, ругая себя за то, что раньше не нашла возможности осуществить побег. Сейчас же всё стало совсем безнадёжно. Но одно грело душу — Эйрик сообщил о шпионе. Спустя некоторое время в её заточение явился Кроцелл. Судя по всему, проверяя работу Халфаса, и, удовлетворенный результатом, ушёл. Ближе к вечеру ей принесли еду, но аппетита не было. В конце концов она забылась тяжёлым сном, заснув прямо на каменном полу.
Когда Дилия проснулась, она почувствовала чей-то взгляд. Рунас стоял возле двери и смотрел на неё. Голос его был жёстким и холодным:
— Ну что ж, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Ты умная девочка и должна понимать это.
Рунас медленно двинулся к ней. Звук приближающихся шагов зловещим эхом отскакивал от стен. Дилия отползла и вжалась в холодный камень. Он подошел вплотную, скрипя зубами, намотал её волосы на руку и запрокинул голову супруги так, что в шее что-то хрустнуло, отдаваясь резкой болью по всему позвоночнику.
— Тебе никто не поможет. Ты узнаешь, что такое быть женой императора Свирии, и поймёшь, что это не привилегия. Это долг и боль. Уже очень скоро ты будешь с рвением выполнять любое моё желание или приказ.
Паника, вызванная беспомощностью, не давала вдохнуть.
Она совсем побледнела, с трудом втянула воздух, в глазах заблестели слёзы. Во взгляде Рунаса преобладала яростью, но что-то выдавало его колебания. Он явно раздумывал, что именно с ней сделать. Слегка помедлив, он сжал её волосы сильнее и рванул на себя. У Дилии закружилась голова, боль пронзила всё тело. Император со всей силы ударил пленницу по губам.
— Не смотри мне в глаза. Я не давал тебе позволения смотреть на меня!
Рунас отпустил волосы и ударил коленом в подбородок. Зубы лязгнули, мир скрыла чёрная пелена. Дилия повалилась на пол. Носок сапога впечатался ей в живот. Затем последовал удар в лицо. Дилия попыталась прикрыть лицо руками, но он снова намотал волосы на кулак и ударил её головой о пол. В глазах помутилось. Рунас задыхался от гнева, кричал на неё, обвиняя в неблагодарности. Император отличался недюжинной силой и всю её вкладывал в удары, которые буквально сыпались на Дилию. Она извивалась на полу, пытаясь увернуться. Кусала разбитые в кровь губы, чтобы не кричать. Казалось, этому не будет конца. Стало трудно дышать, боль подчинила сознание. Чем сильнее он бил, тем, больше выходил из себя. Дилия находилась на грани безумия, но вдруг всё провалилось во тьму и сознание милосердно оставило её.
Ведро студёной воды вернуло Дилию к жизни. Она с трудом открыла глаза и сквозь белёсую дымку увидела, что каменный пол окрасился в темно-красный цвет. Каждый вдох стоил неимоверных усилий. Тело пронизывала боль. У неё не было никакого представления о том, сколько дней или часов прошло. Тот, кто привёл её в чувство, уже исчез за дверью, на полу стояла миска с едой и кувшин. Избранная попыталась встать, но это вызвало удушающий кашель, и она, ощутив вкус крови во рту, предприняла усилие, чтобы сглотнуть, но чуть не захлебнулась. Немного погодя она все же доползла до стены, но снова закашлялась кровью. Из глаз произвольно текли слёзы. Сейчас пленницу пугало только одно — что умереть ей не дадут ещё очень долго.
Дверь отворилась, вошёл Халфас. Приблизившись, он опустился рядом с ней на колени и взял за руку. На лице старика на секунду отразилась её боль.
Она почувствовала, что заклятие снято, и Халфас принялся исцелять её. Боль вновь окутала Дилию, лишив сознания. Когда пленница очнулась, Халфас молча протянул ей кувшин. Она заглатывала воду огромными глотками, всё выше и выше запрокидывая голову. Вода стекала по подбородку на ставшее красным платье, образуя на полу бурую лужу. Сделав последний глоток, избранная отставила пустой кувшин и выпрямилась, постепенно приходя в себя.
Халфас читал заклинание, воздух сгустился.
— Нас никто не слышит. Сегодня ночью я попробую вытащить тебя отсюда. Наберись сил. Я сотворю ложное заклятие, помни, никто не должна заподозрить, что магия твоя действует. Держись, скоро мы выберемся отсюда.
Халфас взглянул в её полные боли и слез глаза и прижал Дилию к себе. Тонкие длинные пальцы, успокаивая, гладили спутанные мокрые волосы. Она склонила голову ему на грудь и разрыдалась.
— Всё будет хорошо, дочка! И ещё Кэлла просила передать, чтобы ты не рассчитывала, что она опять будет восстанавливать погибшее платье.