Когда деревья станут большими

Мейтин Ольга

Командир стражи оторвался от заполнения каких-то бумаг и обратился к подчинённой:

— Белия, сегодня я вынужден оставить вас на ночное дежурство. Разумеется, это будет отражено в вашем жалованье. Вы свободны.

Дилия с ужасом поняла, что удерживать иллюзию на том уровне силы, что у неё осталась, она не сможет, но отказы здесь не рассматривались. Она повернулась к двери в полном замешательстве. Хаурес окликнул её.

— Это ваша первая ночь, если будут вопросы, обращайтесь.

— Да, господин! — пробубнила Дилия и вышла за дверь.

В

подразделении стражи было немало женщин, чаще всего кёны, но были и маги, может поэтому девушка по имени Лерайе, «волш», сразу привязалась к новенькой «лечилке». Она пыталась помогать, но чаще рассказывала о любви к своему жениху. Дилия пыталась быть деликатной и терпеливой, однако новая подруга просто доводила её своими излияниями. И, когда Дилия зашла в служебное помещение, где можно было передохнуть и подкрепиться, она поняла, что ночная смена не последняя проблема на сегодня. С радостной улыбкой её встретила Лерайе.

— Белия, как здорово, мы дежурим вместе! Я так рада!

— Я тоже рада, — сквозь зубы процедила Дилия, корчась в попытке улыбнуться.

Она никогда не была поклонницей женского общества. А тут ещё возможность раскрыть себя, нависшая над ней, как топор.

— Я испекла сырные печенья, ночные смены обычно спокойные, новых не привозят и вообще…. Будем пить чай с печеньем всю ночь с перерывами на обход…. Правда, здорово! — и она, улыбаясь во все зубы, протянула Дилии рукотворное лакомство.

Хрупкая, идеально сложенная фигура девушки производила впечатление. Хотя в красно-белой форме стражей она смотрелась довольно нелепо. Одеяние явно было ей велико. Синеглазая шатенка с длинными волнистыми волосами и точёными чертами лица, казалась потомком «ройдов», и только более крупный размер и отсутствие крыльев заставляли в этом усомниться.

Девушка по своему обыкновению принялась щебетать о своём избраннике, мечтательно закатывая глаза, улыбаясь глупой улыбкой и вздыхая так, что её маленькая грудь на долю секунды становилась заметной.

Дилия старалась реагировать соответственно услышанному, но её волновало другое. Она знала, что вскоре иллюзия спадёт и тогда весь план обречён на провал. Был только один выход, но казематы не давали настроиться на нужный лад. И тут Дилия вспомнила напутствие Халфаса: отпустить на волю свой дар, прислушиваясь к интуиции. Дилия задумалась, пропустив мимо ушей несколько душещипательных деталей любовной истории. Лерайе нахмурилась и, надув губы, заныла:

— Тебе неинтересно, ты меня не слушаешь…

Дилия живо нашлась что ответить, так как к этому моменту план в голове уже созрел, и заговорила виноватым голосом:

— Лерайе, дорогая, прости меня, я просто послушала тебя и вспомнила о своей неразделённой любви, и мне стало так грустно.

Состроив правдоподобную гримасу, Дилия выдержала паузу.

— О боже, я такая дура, прости меня, я думала только о себе…. Расскажи мне, и тебе станет легче, — с сопереживающим выражением лица протянула девушка.

— Я пришла на службу не просто так, я влюблена в

нашего командира Хауреса. Лишь для того, чтоб изредка видеть его, я здесь, но он не замечает меня.

От этой слёзной истории Дилию слегка замутило, но её собеседница, похоже, прониклась её душевными муками.

— Дорогая, мне так жаль… Может, я могу тебе помочь?

— Я не вправе просить тебя об этом, — бросила Дилия, выдавливая слёзы, но те не выходили.

— Говори, я хочу помочь тебе.

— Да, пожалуй, я бы хотела остаться с ним наедине, но у нас служба, я не могу просить прикрыть меня.

— Дорогая, я умоляю тебя, позволь мне помочь тебе.

— Ну если так, то я не вправе тебе мешать. Я пойду…

Дилия поспешно вышла из служебки и направилась в кабинет командира.

По дороге она обратила внимание на слегка мерцающие руки и поняла, что время иллюзии кончается. Патрулировали тюрьму несколько отрядов, сменяя друг друга на обходах. Это было для неё самым опасным — стоило ей потерять иллюзорную форму и наткнуться на стражей, и возвращение в камеру было гарантированно, а расписания патрулирования не было в открытом доступе.

Вскоре она зашла в кабинет Хауреса.

— Есть вопросы, госпожа Белия? — поинтересовался он.

— Да, господин, у меня есть один вопрос.

Дилия подошла к светильнику и, открыв дверцу, задула свечу. Из источников света остался только один на верхней полке шкафа.

— И какой у вас вопрос? — с некоторым удивлением полюбопытствовал он.

— В ночные смены предусматривают перерыв? — спросила Дилия, подходя к нему вплотную, и провела пальцами по его руке.

Хаурес усмехнулся, привлекая её к себе, и ответил: — Я готов рассмотреть предложение прямо здесь и сейчас.

Он подсадил Дилию на стол, заваленный документами, и задрав подол, погрузил руку между её ног. У Дилии в голове промелькнули сладостные моменты их первой встречи, дыхание участилось.

— Ты влажная, очень влажная.

Его пальцы заскользили по её расщелине, мягко касаясь клитора. Потом он проник в неё пальцем, и она застонала, ощущая нахлынувшие волны возбуждения, возвращающие ей силу.

— Нравится, когда тебя так трогают?

— Да. — выдохнула Дилия.

— Я буду трогать тебя ещё больше.

Он добавил ещё один палец и начал чередовать вращение с погружением, ускоряя темп. При этом большой палец не забывал о своей задаче, то и дело приближая избранную к краю. Желания поглотили её затягивая в водоворот плотских наслаждений, и она абсолютно растворилась в трепетном предвкушении. Он не позволил ей остыть, буквально поймав её губы. Язык Хауреса вторгся в рот, скользнул по небу горячей, влажной лаской. Дилия вздрогнула, когда следом за этим он жёстко вошёл в истекающее соками лоно. Она обхватила его ногами, принимая глубоко и неистово. Противостояние собственному голоду всегда терпело неудачу, чувственность и безупречный инстинкт Дилии неизменно брали верх. Хаурес, не останавливаясь, прижал губы к её уху и зашептал: