Когда говорит море

Игровая Алина

Вдруг на меня снизошло прозрение. Конечно же, все дело в чарах Виктора, в его древнем заклинании вожделения! Я просто стала его жертвой, безвольной куклой в руках человека. Ведь по природе своей мы, сирены, чужды подобным порывам. А этот богач осквернил меня, овладел моим телом, воспользовавшись древним колдовством!

От ужаса и стыда у меня перехватило дыхание. Я прикрыла глаза, сжавшись в комочек и пытаясь сдержать поднимающиеся рыдания. Мое достоинство, моя гордость… все это бесследно унесло могучим штормом человеческой похоти. А это отродье в кресле наблюдало за моей мукой с

ухмылкой на бесстыжем лице.

Виктор поманил меня пальцем и сказал:

— Мы еще не закончили, морская красавица. Теперь подползи ко мне на четвереньках и хорошенько вылижи тут все… — и он начал массировать свой ствол, который снова увеличился и был готов ко второй части моих сладостных унижений.

Я почувствовала, как мое тело начинает исполнять и этот приказ моего нового властителя. Сколько же еще унижений и пыток ждало меня впереди за мое безрассудное любопытство к людям?

Глава 13

Ночь вновь окутала особняк Виктора своим темным покровом, а я с тяжелым сердцем ожидала его прихода. Хотя солнце безжалостно опалило меня за день в этом крошечном бассейне, стекло которого лишь преумножало жар как большая линза, встреча с Виктором была истинной пыткой для моей души.

Во время недолгого перерыва в своих мучениях я с тоской смотрела на кусочек звездного неба, видимый из моей тюрьмы. Я ждала что там проплывет какое-нибудь облако, или вдруг я увижу ночную птицу — даже такие простые вестники свободы были бы желанными гостями для меня. Но в этот раз ничего не было видно, только холодные звезды безучастно моргали в темном небе, совершенно равнодушные к моим страданиям.

Вскоре послышались его тяжелые шаги. Овеянная ароматами роз из сада, в комнату скользнула его высокая фигура. Взмахом руки Виктор начал заклинание, он торопливо скороговоркой тараторил слова древнего языка, и я вновь ощутила волны дремотного тумана, окутывающие мое тело. Против своей воли я выпрямилась в неестественно позе, беспомощная и покорная.

— Пришло время принять человеческий облик, моя прелестная русалочка, — промурлыкал Виктор Монтегрин с жадным блеском в глазах.

Он опять начал читать заклинание. Это происходило так часто, что ему уже не нужна была его книга — он помнил эти слова наизусть. Новое колдовство овладело мной, и я почувствовала, как чешуя вдоль моего хвоста вздрагивает и рассыпается, обнажая стройные ноги. Поднявшись из бассейна в облике прекрасной обнаженной женщины, я склонила голову, не в силах сопротивляться его алчным взглядам. Я была превращена в женщину и сковала чарами покорности. Даже малейшего шанса бежать отсюда не было — Виктор продумал все до мелочей. Сейчас он добавит заклинание желания, и я снова стану его игрушкой для утех — послушной, жаждущей страсти, порочной куклой. Только мой разум будет вопить внутри оболочки, протестуя против насилия, которое творит Виктор.

Поднявшись по специально пристроенной к аквариуму лесенке, Виктор грубо притянул меня к себе и помог спуститься. Его ненасытные руки жадно ласкали мое тело, а жаркие губы находили самые чувствительные места. Я задыхалась, охваченная непристойными желаниями, которые сама ненавидела.

Но воля моя была подавлена, и я отвечала на каждую его унизительную ласку со страстью, на которую была обречена его колдовством.

Он потащил меня за руку и повел по всем этим бесконечным коридорам своего дворца, словно ища новое место, где бы мной овладеть. Я шла за ним обнаженная, покорная и бесстыдная в своей наготе…

Почти каждую ночь он низвергал меня на роскошную постель, упиваясь моими стонами и неутомимо овладевая моим телом. И каждый раз, когда забрезжил рассвет, Виктор силой магии возвращал меня в форму морского создания, оставляя меня сжиматься от боли и стыда в своем стеклянном аквариуме. Там я проводила день, а дни становились все жарче и жарче. Но я не жаловалась Виктору, я уже была готова умереть от дневного перегрева, лишь бы прекратить свои мучения.

Днем я была его экзотической морской зверушкой, а ночью я была его похотливой наложницей.

Я ненавидела эти мучительные часы, днем томясь в крошечной клетке и оплакивая свою растоптанную честь и недоступную мне свободу. Но ночь за ночью Виктор безжалостно овладевал мной, упиваясь моим бессилием и морем моих страданий…

Серебристые потоки лунного света вливались в открытые окна центрального зала, заливая шелковые портьеры причудливой игрой теней. Это была одна из тех волшебных ночей, когда полная луна царила на звездном небосклоне, окутывая мир своим таинственным сиянием.

Я замерла в бассейне, жадно впитывая эту прохладную красоту, столь непохожую на грубые утехи Виктора. Лунные блики скользили по изгибам моего обнаженного тела, подобно ласкающим прикосновениям любовника. На миг мне почудилось, что я — неземное воздушное создание, дитя самой Лунной Богини, изваянное из молочно-белого фарфора. И что я могу улететь отсюда!

Увы, этот краткий миг очарования был развеян, когда в дверях снова возник Виктор. Он застыл на пороге, пожирая меня алчным взглядом. В потоках лунного света его лицо с резкими чертами казалось высеченным из гранита, было словно бы маской древнего идола.

— Как же ты прекрасна при свете луны, русалочка, — произнес он низким голосом.

Не давая мне ответить, Виктор взмахнул рукой, произнося знакомое заклятие покорности. Я съежилась, ощутив давящий жар проклятия, но против воли выпрямилась, безвольная и покорная, плененная в фатальной позе античной статуи.

Виктор жестом велел мне принять человеческий облик. Я вновь ощутила фантомное покалывание по всему телу, когда чешуя осыпалась, открывая гладкую кожу ног и бедер. Поднявшись из бассейна, я предстала во всей наготе перед его обжигающим взглядом.

— Ты само совершенство, — выдохнул Виктор, притягивая меня в жадные объятия. — Какое наслаждение овладеть таким совершенством…

Его руки сжимали меня со страстной грубостью, пальцы впивались в плоть. Я была беззащитна, словно необожженный глиняный сосуд в его жестких ладонях. Лунные блики скользили по впадинам и изгибам наших обнаженных тел, когда Виктор повалил меня на шелковое ложе. Мой разум вновь тонул в бессильной неге проклятия, и я отвечала на каждое его прикосновение дрожью экстаза, не в силах сопротивляться…