Когда мечтаешь
Шрифт:
– Ой, боюсь-боюсь! – донеслось из-за закрытой двери. – Думаешь, я не знаю, как ты обрабатывала Женьку с Машкой? Мне пофиг. Пока не уберёте этот вонючий кошмар, я отказываюсь с вами разговаривать.
Посмеиваясь, Виктория вымыла чашки и турку, открыла окно, чтобы угодить отпрыску. Только после этого в кухне показался Вадим с её клатчем.
– Оно жужжало, – заявил он матери.
– Ой, это твоя бабушка! – Виктория вскочила и выбежала в прихожую, на ходу поясняя. – Я у вас задержалась, молодёжь, она уже час ждёт в торговом центре, прощаться не буду... Ника, мы ещё поинтригуем,
Через секунду хлопнула входная дверь, а ещё через несколько – со двора донёсся рёв мотора резко газанувшей машины.
– Ух, ты! – не нашлась, что сказать Ника.
– А то! – усмехнулся Вадим. – Она бизнес-леди и баба с яйцами только для тех, кто ей безразличен. Со своими мама ведет себя как непосредственный ребёнок. Она даже интригует так мило, что Женя, будучи раньше невысокого мнения о модельном бизнесе, сдался и перешёл на её сторону. Теперь он считает, что быть моделью не так уж плохо.
– Как думаешь, почему твоя мама так спокойно отнеслась к тому, что меня преследуют? – немного помолчав, спросила Ника. – Понятно, я ей никто, но ты... Она ведь должна за тебя волноваться и переживать.
– Ты забыла, кем являются мои родители. Отец – знаменитый хоккеист,олимпийский чемпион, обладатель кубка Стенли; мама – светская львица, редактор модного журнала и телеведущая. В их жизни было столько разнообразных психов, что можно каталог создавать. Маме в день приходит сотня признаний в любви с обещаниями её убить. Ну а папе, понятно, требования признать сына или дочь, иначе его ждёт страшная расплата. Я уж не говорю, как их караулят. Для них всякие психи и маньяки – часть жизни. Они научились с этим справляться. Моё желание защитить тебя для мамы вполне объяснимо. Они с отцом постоянно защищают друг друга.
– Понятно, – кивнула Ника. – Вирусом в системе и камнем в окне их не напугать.
– Так и есть, – подтвердил Вадим.
– Слушай, – Ника помедлила, подбирая слова, – у вас с мамой не всё гладко, так?
– Вроде того, – кратко ответил Вадим, всем видом показывая, что ему неприятна эта тема.
– Господи! Неужели ты винишь её в том, что у тебя не вышла карьера программиста в Штатах?
– Ну, не то чтобы виню, я же не дурак, но...
– Сомневаюсь! Нет, не в твоих умственных способностях, – недовольно высказала Ника. – Сомневаюсь, что в этом виноват кто-то, кроме тебя самого. И очень хочу, чтобы ты это понял.
– Да понял я уже, – вздохнул Вадим, с досадой потирая лоб. – И она поняла, что я понял. Просто мне надо хоть за что-то держаться, чтобы не поддаться её обаянию, а оно у неё такое, что впору империи взмахом ресниц завоёвывать.
– Это факт, – с лёгкостью согласилась Ника. – Что-то мне кажется, твои бастионы сдают позиции.
– Я же падок на лесть, помнишь? – виновато улыбнулся Вадим. – Мама сегодня превзошла саму себя – так нахваливала, соблазняла... Сейчас расскажу, пойдём.
В зале Вадим усадил Нику на диван и достал из кармана джинсов свёрнутый вчетверо листочек.
– Это логлайн клипа. Довольно интересный, кстати, – Вадим сел рядом, прижав её к себе. – По сюжету два парня бродят по миру в поисках смысла. Оба совершают ошибки, оба выбираются из них, влюбляются, совершают разные
– Что за группа?
– Ой, там название такое мудрёное, – он развернул листочек, немного поискал глазами и прочитал:
– "Фалько Перегринус". Песня "Дорога моей жизни". Автор слов и музыки – вокалист...
– Андрей Сокол, – Ника задушила в зародыше в который раз вспыхнувшее желание растеряться или смутиться. – Это я придумала название группы. В переводе с латыни оно означает – сокол-сапсан, а вокалист – мой бывший парень.
– Тот самый, что называл тебя высокомерной? – после небольшой паузы уточнил Вадим. При этом спокойный голос мало соответствовал огоньку, зародившемуся в голубых глазах.
– Андрей хороший человек. Красивый, очень талантливый, а я...
– Перестань хвалить своего бывшего! – возмутился Вадим. – Я обещал тебе не ревновать, но всему есть предел.
– Ну, знаешь! – парировала Ника. – Мой бывший всего лишь музыкант, пусть и талантливый, а от тебя без ума была королева красоты... Это мне надо ревновать!
– Я её не хвалил! И прямо сейчас намерен сделать так, чтобы ты отныне хвалила меня, только меня и никого кроме меня.
С этими словами он подхватил её на руки и, прижав к себе, направился в спальню. Именно в спальню, а не в детскую, где они раньше спали.
– Почему здесь? Это же комната твоей бабушки!
– Это моя комната, – Вадим принялся расстегивать её блузку. – После отъезда бабушки я сделал здесь ремонт, купил новую мебель. Но раньше эта кровать казалась мне слишком большой и неуютной.
– А сейчас?
– Сейчас я понимаю – мне не хватало в ней тебя.
– Я здесь потеряюсь, – Ника помогла Вадиму избавиться от футболки. – А тебе в самый раз, с твоим метр девяносто.
– Метр девяносто один, – поправил Вадим, стянув с неё джинсы, и его горячие ладони принялись путешествовать по всему её телу, распаляя так, что стало трудно дышать. – Как говорил Макс Фрай, "мне дорог каждый мой сантиметр".
– Ну и куда я лезу со своим метр шестьдесят? – посетовала Ника, плавясь от его ласки.
– Пока никуда, – шепнул он, покрывая поцелуями лицо. – Но очень скоро я покажу, куда следует залезть.
– По-моему, ты слишком сильно рассчитываешь на постель, – из последних сил поддразнила его Ника, не желая сразу сдаваться. – Здесь ты, конечно, убедителен, но только в одном качестве.
– Я всё верно рассчитал, котёнок. В моём сложном многоступенчатом плане убеждения, построенном по всем правилам скрама и аджайла, постель является необходимым условием завершения каждой итерации, – он сел между её разведённых ног, пожирая Нику взглядом собственника. – Кстати, я запланировал бесконечное множество итераций, – тёплые ладони ещё раз прошлись по всему телу, срывая с губ Ники беспомощный стон.