Когда наступит никогда
Шрифт:
– Да, это я. Звоню узнать, готов ли ты вновь присоединиться к крысиным бегам.
– Дай угадаю, тебя попросил Киллиан.
– Нет, но я уверен – наш обожаемый главный редактор готов убить за возможность вновь запустить в тебя когти. Хотя сомневаюсь, что после случившегося такое произойдет. Ты, гм… выразился весьма прямолинейно.
– Кто-то должен был.
– Возможно, но, господи, приятель, назвать человека черствым ублюдком перед всей редакцией? Немного чересчур, не находишь?
– Просто озвучил правду.
– Скорее, сжег мосты.
– Мосты нужны только
– Хорошо, понял. Но не обижайся за попытку. С тех пор, как ты ушел, все изменилось. Киллиан перепробовал трех человек, пытаясь найти тебе замену. Последний был хуже всех. Ублюдок двух слов связать не мог. – Ненадолго повисло молчание. Глен кашлянул. – Ну как… Нет новостей от Симоны?
Уэйд моргнул при упоминании бывшей жены. Он готовился к этому вопросу, но тот все равно застал врасплох, как выбивает из легких воздух заранее замеченный удар.
– А с чего бы ей мне звонить?
– Ну не знаю. Может, по старой памяти? Она ушла сразу после тебя.
– Нет, – холодно ответил Уэйд. – Я с ней не общался. Нам больше не о чем разговаривать. Судья прекрасно разрешил все наши вопросы.
– Черт. Отстой. Я надеялся, вы помиритесь, хотя недавно слышал, у нее кто-то появился.
После его слов повисло молчание. «Кто-то появился». Ну разумеется. Долгое одиночество не в стиле Симоны. Ей нужен близкий человек, альтер эго, которое заполнит ее пустоты. Какое-то время эту роль исполнял Уэйд.
– Личная жизнь Симоны меня не касается, Глен.
– Конечно. Конечно. Я просто подумал, вдруг ты к ней по-прежнему неравнодушен.
– Нет. Равнодушен.
– Ага. Хорошо. Говорят, он какая-то шишка с телевидения. Высокий брюнет с укладкой. Работает в вечерних новостях. Думаю, они живут вместе.
Уэйд поставил бутылку воды и полез в холодильник за пивом. Снял крышку, бросил ее в раковину и сделал большой глоток. Уэйд сам не понимал, почему новости доставляли боль. Симона всегда хотела перебраться из газеты на телевидение. Внешние данные позволяли, не говоря об инстинктах, необходимых для подъема по пищевой цепи.
– Ты еще там, приятель?
Уэйд вздрогнул.
– Что? А, да. Просто… занят.
– Ну хорошо. А то мне показалось, ты отключился. Как дела с книгой? Ты говорил, скоро ее закончишь. Как успехи?
– Хорошо, – нехотя солгал Уэйд. – Уже вношу правки.
– Да, ты всегда тщательно вычитывал. Расставлял все точки над «i». Подбирал каждое слово. Киллиан реально облажался, когда упустил тебя.
Уэйд посмотрел на часы, желая поскорее закончить разговор.
– Слушай, я тут немного занят редактированием, но, если ты захочешь приехать в глушь, порыбачить, дай знать.
– Звони, приятель. Я всегда на связи. Серьезно. По любым вопросам.
Уэйд закончил разговор, допил остатки пива и потянулся за второй банкой, надеясь утопить воспоминания о работе в «Уик ин ревью». Нет, плохо было не всегда. На самом деле вначале было даже очень увлекательно. Несмотря на сумасшедшую нагрузку, Уэйд наслаждался работой. Брал интервью у узников войны и выживших в Холокосте; у жертв насилия, инцеста, расизма
Но со временем границы между новостями и сенсациями размылись, и укоренилось мнение, что человеческий интерес утрачен. Теперь людям нужны шок, ужас и кровь, кошмарные детали трагедий, потому что страх ценится и всегда ценился больше надежды.
События достигли критической массы, когда Киллиан заказал ему интервью с двенадцатилетним ребенком, пережившим массовую стрельбу в средней школе Кристал-Лейк: у него на глазах убили мать – помощника учителя. Именно тогда Уэйд подвел черту и ушел, но перед этим высказал свое мнение о Киллиане на глазах у всего коллектива.
Такая у Уэйда была привычка – говорить все, что думает. Обычно сгоряча, и часто при свидетелях. Но он не жалел ни о едином сказанном Киллиану слове. Некоторым людям необходимо иногда получать дозу правды. Киллиан был из таких. Как и Стивен Ладлоу.
Шесть
Клир Харбор, Мэн.
29 ноября 2016 г.
Кристин выехала на практически пустое шоссе. «Скатертью дорога», – подумала она, когда фары «Ровера» осветили грязные остатки вчерашнего снегопада, убранные на обочину. Кристин сама не понимала, куда едет. Но знала: снега на земле там не будет.
Ей нужен какой-нибудь маленький городок в глуши, желательно там, где никто не слышал о Стивене Ладлоу, где она сможет затаиться и разобраться с остатками своей жизни. Если только такое место есть. Но, разумеется, его не существовало. «Экзаминер» об этом позаботился. Но с форой в несколько дней, возможно, Кристин успеет исчезнуть, пока не уляжется суета или внимание мира не привлечет какой-нибудь новый скандал.
А пока Кристин нужно оказаться как можно дальше от Клир Харбор. Единственный вопрос – как далеко ей удастся уехать, прежде чем ее догонят суматоха и последствия содеянного.
Два часа спустя Кристин получила ответ на этот вопрос. В глазах начало рябить еще несколько километров назад, и она несколько раз поймала себя на том, что засмотрелась на белые линии шоссе. Кристин понятия не имела, где находится, когда наконец заехала на заправку, но обрадовалась возможности размять ноги.
Она посетила уборную, где пахло хлоркой и вишневым освежителем воздуха, а потом купила пару бутылок воды и несколько упаковок крекеров. Это было не первое бегство Кристин; ей уже приходилось жить на воде и крекерах с арахисовой пастой несколько дней подряд. Чем реже она будет останавливаться, тем меньше шансов, что ее узнают. Ей уже не шестнадцать, у нее есть деньги, ее лицо точно не появится в объявлении о разыскиваемых, но ставки почему-то казались не менее высокими. Она восстановила в памяти основные правила игры. Никому не говори настоящее имя. Выбери фальшивое и используй только его. Постриги волосы. Скрывай все татуировки. Сними украшения.