Когда-нибудь мы будем вместе

Мархасин Вадим

Взоры миллионов людей обратились в сторону Соединенных Штатов, посольства США во всех странах захлебнулись в потоке вопросов, нот протеста и требований раскрытия источника информации. Что скажет Джордж Буш, кто такой Кейси, откуда у него столь неоднозначная информация? Что ждет мир дальше, как можно повлиять на еще не произошедшие события и насколько можно доверять воспоминаниям американского спецназовца, перенесенного во времени?

***

25 декабря 1992 года.

Как они мне вынесли мозг на трехсторонней встрече, кто бы знал. Давление принимающей стороны, подкрепленное якобы непреклонной позицией США, зашкаливало и превышало все возможные предположения.

После получения предварительного согласия Российской стороны на трехстороннюю встречу в Берлине, в Москву

слетелись посланники и представители госсекретаря США, министерства иностранных дел Германии, всевозможных фондов.

Полтора месяца мы утрясали позиции сторон, выслушивали обещание манны небесной в ответ на уступки по вопросу вывода войск из Германии и Прибалтики, возобновления поставок нефти и газа, леса и прочего сырья. Нам обещали неограниченные кредиты и частичное списание долгов, в ответ на признание Россией правопреемственности обязательств СССР. Мы требовали реальной помощи в виде передачи или продажи лицензий и технологий, поставке и запуске современного оборудования. Россия предложила строительство газопроводов по дну Балтийского и Черного морей, создание совместных предприятий по производству автомобилей, оборудования для нефте и газодобычи, переработке древесины, кивая на принятый закон по запрету экспорта лесного сырья, обещала освобождение этих предприятий от налогов на двадцать пять лет. Отдельной темой поднимались вопросы транзита углеводородов через Украину, ее ядерное разоружение, территориальные и экономические претензии России к Украине и взаимобратно.

Министерство иностранных дел, под руководством Чуркина и подключившаяся тяжелая артиллерия в лице директора службы безопасности Примакова грудью отстаивали каждый пункт разрабатываемого совместного меморандума. Многие вопросы остались нерешенными — в виде предложений сторон, для дальнейших торгов на планируемой встрече.

Скрытое глазу противостояние началось со встречи, когда Джордж Буш, после длительного рукопожатия, под блики теле и видеокамер, попытался в излюбленной манере американских президентов покровительственно похлопать меня по плечу. На что я обломал ему всю малину, подшагнув вплотную и прочувствованно сграбастал его в объятия, троекратно приложившись щекой к щеке, по примеру густобрового генсека. Расцеловать, увы, не решился, гендерная ориентация не позволила, однако гулко похлопал от души Буша по спине и, повернувшись к журналистам выдал заранее подготовленный экспромт: — Господа, я очень рад, что уважаемые партнеры пошли навстречу в вопросах смягчения позиций по животрепещущим и столь необходимым нашим странам вопросам. Я уверен, мы уедемотсюда только тогда, когда решим все разночтения и согласуем позиции, панимашь! Наш мир очень мал и тесен, панимашь, для того, чтобы еще и противоборствовать!

Опешивший поначалу Буш, решил внести свою лепту: — Господа, вы присутствуете на исторической, не побоюсь этого слова встрече. Россия, в лице президента Ельцина, отринув коммунистическое прошлое, впервые с девятьсот семнадцатого года выходит на большую арену политики, свободной от идеологии коммунизма. Именно добрая воля России принесла освобождение и независимость республикам СССР и дала возможность всему миру вздохнуть спокойно.

"Ну, ну. Пой птичка певчая".

Встреча происходила в историческом месте — в здании Рейстага, куда в июне прошлого года перебралось Правительство объединенной Германии из Бонна. Все дышало историей, особенно меня порадовали хорошо сохранившиеся надписи Советских солдат. К сожалению самые изысканные, по мнению германской стороны — нецензурные, успели замазать, хотя, я думаю, именно они наиболее ярко и образно выражали радость наших бойцов по достижению столь долгожданной цели.

"DEM DEITCSHEN VOLKE" прочитал я на фронтоне главного входа. Напротив развевался на флагштоке черно-красно-желтый флаг принимающей стороны, слева и справа от него — звездно-полосатый и Российский триколор.

А вообще интересная планировка здания. Посредине, над залом собраний грандиозный стеклянный купол, по кругу барельефы и памятники.

Собрались мы практически тет-а-тет в зале совещаний, стены которого были отделаны зеленоватым камнем. "До Грановитой платы Кремля кабинетик

далеко не дотягивает, до Малахитовой тем более", — язвительно посочувствовал я немцам. Слишком все функционально и голо.

С одной стороны длинного стола, посредине, разместилась делегация от России, с другой, потеснившись, уместились обе делегации от Германии и США.

Трое суток мы толкли воду в ступе, обсасывая каждое предложение сторон, выискивая и находя скрытые подтексты, дополняя текст итогового меморандума новыми предложениями.

Началось все естественно с обвинений в уклонении от исполнения договора о выводе войск. Я естественно, упирал на то, что договор, который не признала Россия, по сути своей, ничтожен, ущербен, дискриминационен и подлежит денонсации.

Буш вначале попытался взять слабо, упирая на логику: — Зачем России войска в Германии, если ваша доктрина сугубо оборонительная?

— Мы обороняемся на передовых рубежах, последний опыт обороны на своих, очень уж был неудачен, а Америке и Франции войска в Германии зачем? — подковырнул я оппонентов.

— Германия наш союзник и партнер, и наши войска обеспечивают безопасность союзников по блоку НАТО.

— Вооот, видите, Россия тоже поняла в сорок пятом году, что лучшая оборона — это танки на аэродроме противника. СССР нет уже более года, поэтому позвольте спросить, против кого дружим, таким не слабым коллективом? И почему так упорно оспариваем позицию России о запрете расширения состава блока НАТО за счет стран Восточной Европы?

— Господин Ельцин! Мы не можем запретить любой стране обратиться, в случае необходимости, за защитой и военной помощью. Блок НАТО открытая организация для вступления.

"О как заговорил!"

— Господин Буш, — подхватил я тему, — две сотни лет цивилизованные страны несли свет демократии в дремучие леса России, встречая упорное сопротивление замшелых ретроградов. Но, увы, не задалось. Носители быстро кончались.

Я вот уже прямо сейчас начинаю сожалеть, что СССР вывел войска из стран Восточной Европы, большинство из которых или напрямую воевали на стороне Гитлера, или оказывали всестороннюю техническую и военную помощь Германии после оккупации. Фактически вся Европа воевала против СССР, даже французские добровольческие дивизии присутствовали. Я уверен, если бы не наши войска в Венгрии, Польше, Чехословакии, то границы НАТО уже проходили бы по Бресту. А России второй обороны Брестской крепости не надо, нам первой хватило за глаза! В таком ключе наши переговоры бессмысленны, также как и возобновление вывода войск!

Я замолчал и видя ступор "партнеров" внес предложение: — Давайте объявим перерыв, и вы обсудите между собой данный вопрос. У России это ключевая, принципиальная позиция для начала возобновления переговоров о выводе войск.

Вот так мы толкались и бодались по четырнадцать часов в сутки с небольшим перерывом на перекус.

Получив принципиальное, увы, устное согласие Буша на внесение изменений в Устав блока НАТО, о запрете его расширения на Восток, я выдвинул встречное предложение об оставлении в Германии контингента Российских войск в паритетном количестве американскому и французскому — пятьдесят тысяч человек. Я преследовал лишь одну цель — после длительных споров уступить, и пусть "партнеры" порадуются скромной победе. На самом деле практически оккупированная Германия сейчас это одно, а три дивизии, дислоцируемые на дальности пушечного выстрела, это только смазка для танковых траков бундесвера и смысла в оставлении контингента, кроме чисто политического не было.

После двух дней долгой и продолжительной борьбы я сдался, выторговав у немецкой стороны строительство двух автозаводов пятьдесят на пятьдесят в ближайшие три года. Сюда же вошла реконструкция Московского и Горьковского заводов в той же пропорции. В комплекте шла передача лицензий и технологий на производство современных коробок передач и двигателей от одного до шести литров в счет прощенных ГДР и недопоставленных ФРГ репараций. Чтобы мед был слаще и дегтя не ощущалось, я пообещал освобождение новых заводов от налогов на прибыль на двадцать пять лет, а реконструируемых на тот же срок, но только на объемы продукции, превышающие девяносто первый год.