Когда-нибудь я ее убью
Шрифт:
— Я не могу. У меня есть на это свои причины. Спасибо вам. Вы мне очень помогли.
И снова смотрит вверх, будто там что-то интересное написано или нарисовано, Егор не выдержал, глянул туда же. Нет, все как положено — обычная побелка в трещинах и потеках, провода, мигает красный маячок сигнализации. Нет там ровным счетом ничего путного, однако Вика смотрит вверх как завороженная.
— Вика, подумайте. Это не игрушки, от этого ваша жизнь зависит. Я никому ничего говорить не собираюсь, но на вашем месте…
Распинаться он мог сколько угодно — девушка думала о своем и на него внимания не обращала.
— Вика, как вы себя чувствуете? Забыл сказать, что вы отлично выглядите… — сменив тему, повел светскую беседу Егор.
— Лучше, чем вчера, вы хотите сказать?
Точно, плачет, слезы и в глазах, и в голосе, скрытые, но неумело, того гляди прорвутся, и по лицу девушки видно, что поделать с собой она ничего не может. Надо уходить, но сил нет, не может он вот так встать и уйти, бросить ее тут одну, с бабками и рваной сумкой. Не может, и все тут, не получится, как ни крути.
— Значительно, уж поверьте, — улыбнулся Егор, — а завтра все будет просто замечательно. Сердце не болит, голова не кружится, не тошнит?
Вика усмехнулась, отложила сумку и обняла руками колени. Только сейчас Егор заметил, что одета девушка в линялые больничные тряпки: футболка размера на три больше, чем требуется, а на спинке кровати висит полосатый застиранный халат, что легко послужит попоной для детеныша некрупного декоративного слона. Про таких он читал в библиотеке на зоне — жили себе слоны на острове, жили и измельчали ни с того ни с сего, доразмножались, считай, до мышей, а в чем причина — загадка. И фотографии прилагались: слоны были размером с корову, но все остальное — как у настоящих, хобот, например, или бивни. А одежда — понятное дело, вчера фельдшерица все покромсала, но тут, как говорится, без обид…
— Кружится, — призналась Вика, — немного. И руки дрожат. А сердце не болит.
— Вот и хорошо. — Егор поднялся с тумбочки, протянул Вике руку. Та поколебалась, осторожно коснулась его ладони пальцами, отдернула их, спрятала под одеяло.
— Выздоравливайте, — на прощание сказал Егор, отвернулся и, кляня себя за свое косноязычие, пошел мимо кровати к проходу. Не смог убедить, не объяснил толком, но хоть предупредил. А что толку, она и сама все прекрасно знает, но упирается почему-то. В терапии Вику продержат еще дня два-три, потом… Сутки пройдут быстро, и если она включит телефон, то узнает об этом сегодня же. Включит, конечно, хотя там аккумулятор, считай, сдох, но на пару звонков хватит. Да и не нужна ей его помощь и предупреждения, позвонит сейчас другу закадычному, и прискачет на помощь кавалерия из-за холмов…
— Егор! Подождите, пожалуйста.
Он остановился, не дойдя до азартных старух пары шагов, повернул голову. Вика сидела на краю кровати. Глянула на него, поднялась неловко в безразмерной больничной пижаме, покачнулась и ухватилась обеими руками за спинку кровати. Егор ринулся обратно, но Вика уже справилась, села и сказала очень тихо, глядя на Егора снизу вверх:
— Мне квартира нужна. На месяц или на два, я заплачу. У меня есть деньги. Вы не знаете, никто квартиру не сдает? На старую я не хочу возвращаться…
— Это из-за тех людей, что подожгли вашу машину? — в упор спросил Егор. Вика помедлила и кивнула едва заметно.
— Это они звонят вам и угрожают?
Снова пауза и тихое «да» ответ. Отлично, уже теплее, едем дальше.
— Вика, я не знаю, во что вы ввязались, но это очень опасно. Позвоните в полицию или уезжайте, как только сможете… — начал он, отмахнулся от сунувшейся в дверь медсестры, буркнул вполоборота «сейчас, ухожу» и повернулся к Вике. Та терзала в тонких пальцах полуоторванную ручку от сумки, выдрала ее с треском, вздрогнула и сказала, глядя в стену:
— Егор, пожалуйста, не спрашивайте меня об этом. Пожалуйста. Я… не могу об этом говорить. Мне нужна новая квартира, вот и все. Я хорошо заплачу, вот, возьмите, — она нашла в сумке кошелек, вытащила из него карточку и протянула Егору:
— Здесь достаточно денег. Назовите сумму и снимите ее сами, будем считать это предоплатой, а пин-код я вам скажу. Вы поможете мне?
Егор взял карту из рук Вики, покрутил в пальцах кусок пластика, присмотрелся — фамилия, что выбита на карте, ее, тут без обмана. Денег, говорит, достаточно, значит, готовилась девушка к экспедиции и не работать в Москву приехала и не учиться, а прицельно в их городишко пожаловала. Знать бы еще зачем…
Он положил карточку на тумбочку, наклонился к Вике и произнес ей на ухо:
— Да. Но пока вам надо остаться в больнице, тут безопасно, и врачи рядом, если что. С остальным потом разберемся. И еще — дайте мне ваш телефон. Нет, я в буквальном смысле, — перебил девушку Егор, и забрал у нее серебристый мобильник. Егор убрал телефон в карман и сказал на прощание:
— Делайте все, что вам скажет врач. Как только все будет в порядке, я приеду за вами и отвезу в квартиру. Можете мне дать ключ от старой, я верну его хозяевам и заберу ваши вещи. Если доверяете мне, конечно.
Ключ нашелся в той же сумке, в боковом кармане, и тут же лег рядом с мобильником. Егор снова протянул Вике руку, та обхватила пальцами его ладонь и снова отдернула руку, но уже не так поспешно. И спросила, видимо, этот вопрос волновал ее больше всего:
— А новая квартира? Хозяин точно будет не против? Вы не назвали цену…
— Точно, точно, — поспешно успокоил ее Егор, глянул на часы. Давно пора сматываться, просидел он тут почти час, зато указания дежурной медсестры выполнил почти в точности. Говорил о приятном, что сразу видно — лицо у Вики чуть порозовело, глаза блестят, и уже не от слез, улыбается, только кашляет чаще, да оно и понятно: нагрузка на голосовые связки. Ей сейчас молчать и спать надо, чем больше, тем лучше.