Когда-нибудь я ее убью
Шрифт:
Из комнаты ощутимо несло холодом и сыростью, Егор подошел к балконной двери, прикидывая, чем бы наскоро заделать дыру в стекле, но ничего путного в голову не приходило. Покрутил головой в поисках подходящей «заплатки», увидел Вику. Та стояла в дверях и смотрела в пол.
— Прости меня, — услышал Егор, — прости, пожалуйста, от меня одни проблемы. Я уеду, завтра же.
— Давай, езжай. Без денег и документов куда ты денешься. И я очень сомневаюсь, что тебя выпустят из города. Я не знаю, во что ты ввязалась…
С улицы раздался длинный, раздраженный гудок, и «голос» был знакомый. Понял, не дурак: врач и фельдшер уже разделались с бабкой-симулянткой и разыскивают водителя. Надо ехать, и снова
— Я не знаю, что им от тебя надо, — повторил Егор и подошел к Вике, — но знаю, что тебя ждет, если ты попадешься им. Я говорил с одним из них по телефону в ту ночь, когда ты лежала в реанимации. Так вот, этот человек не врет.
Еще гудок, за ним еще один, ждать нельзя, это может быть срочный вызов на ДТП или что похуже. Егор прошел мимо Вики, повернул задвижку дверного замка. Снова заклинило, чтоб ее, Егор в сердцах рванул ее раз, другой, но та не поддавалась.
— Я знаю, — шепотом сказала Вика, — они звонили мне раньше и предупреждали, что если я не уеду, то… И про болото говорили, и про то, что их пятеро, и закопать живьем грозились. Но я не могу уехать.
— Почему? — со злостью выдохнул Егор, уже взмокнув в борьбе с дверью. — Тебе тут что — медом намазано? Ты правда не боишься, или ты дура? Извини, не сдержался.
Извинений не требовалось, Вика подошла к двери и аккуратно, одним движением руки, справилась с чертовой задвижкой, та только лязгнула легонько и отошла в сторонку. Егор зло усмехнулся и приоткрыл дверь. В подъезде было темно, но на ступеньки с улицы падал свет из окон дома напротив. И тут грянул третий гудок, длинный, злой, Егору даже показалось, что он слышит голос взбешенного врача, звавший его по имени. Все, надо бежать, или ему конец.
— Наверное, дура, — подтвердила Вика, и Егору показалось, что девушка улыбается, — но я не могу. Мне надо найти одного человека, он приехал сюда и пропал. Я ищу его.
— Брата? — мигом припомнил Егор фразу насмешливой сволочи, что звонила тогда поздно ночью.
— Да, — Вика даже не удивилась, — он пропал здесь. Приехал еще осенью и пропал, последний раз он звонил мне два месяца назад, сказал, что произошло нечто важное и что скоро все будет хорошо. И все, больше я его не слышала, на звонки он не отвечал, тогда я приехала следом за ним, начала искать его, как могла, потом началось все это. Я очень боюсь, очень, но уехать без Олега не могу. Мне надо найти его.
Егор медлил, слишком много образовалось у него вопросов, и ответы на все желательно получить незамедлительно, но это невозможно по ряду причин. Он сейчас сам себе не принадлежит, от него, может, чья-то жизнь зависит, не в такси все же работает. Увольнение — черт бы с ним, руки на месте, голова имеется, не пропадет, но если по его вине кто-то к богу раньше срока отправится, вовек себе не простит. И все же…
— За тобой точно не следили? — чисто для собственного успокоения спросил он, и Вика ответила точно так же, как недавно, в бабкиной кухне:
— Я не знаю, честно. Я бежала как ненормальная, упала, чуть ногу не сломала, на каблуках неудобно по льду… Не знаю.
И украдкой глянула на себя в зеркало, что висело в коридоре, машинально поправила волосы. «Не следили» — даже если так, то найти ее здесь всего лишь вопрос времени, и ведь уже ищут, к гадалке не ходи.
— Ладно, утром поговорим. Спи, я пошел. А стрижка хорошая, мне нравится. Все, пока.
Егор выбежал на площадку, захлопнул дверь, подергал, убедился, что закрыта надежно, и запрыгал вниз через ступеньку. И подумал, что надо будет завтра утром купить скотч и пока заклеить дырку в стекле, а как разбогатеет, то есть сразу после зарплаты, поставить новое стекло.
Глава 3
В работе образовалась передышка, что не странно —
В помещение Егор не пошел, остался на крыльце, подпирая спиной столбик навеса над крыльцом, вдохнул глубоко. Мысли, до этого крутившиеся где-то далеко, чуть ли не в подсознании, немедленно явились на передний план, захватили, закружили вопросами на предмет нестыковок, несовпадений и лжи. Но Егор, как ни старался, пока ничего такого усмотреть в словах Вики не мог, ничего, кроме сути самих слов: ее брат зачем-то приехал в их городишко и сгинул два месяца назад, если считать с его последнего звонка сестре. А та посидела-посидела, подождала и прикатила следом на поиски родного братца, ну в точности как Герда за Каем в царство Снежной королевы. И, как и положено Герде, получила сполна, и эта сказка пока далека от финала. Самое поганое, что Вика и не подозревает, в чем «провинилась», по всему выходит, что дело в ней самой и только в ней, и кому-то она мешает просто своим присутствием, только тем, что пока жива. Быстро ее нашли, стоило ей только нос из дома высунуть, этим ребяткам, что сидели тогда в «Приоре» у ее дома, ума хватило проследить не только за больницей. Там кто-то проболтался, к гадалке не ходи, и в его дверь в любой момент могут постучать «гости»…
Егор поежился от острого ветерка и вошел в тепло. Тишина, полумрак, даже мышей не видно, и телефоны — слава те, господи, — заткнулись, в комнате отдыха дрыхнут аж две бригады, места нет, но нам не привыкать. Кресло и низкий табурет составили прекрасную пару, Егор вытянулся на жесткой неудобной «кровати» и задремал. Сон начался сразу, без прелюдии, и весь из себя странный: точно он торопился куда-то, а ноги еле двигались, словно шел по пояс в воде, да еще и против течения. Греб, греб из последних сил, а тут на реке (или что там во сне было) начался шторм, замотало так, что Егор едва не свалился в воду, вернее с «кровати», и спросонья пару мгновений соображал, что происходит. А это водитель второй машины, что дрых неподалеку, пинал кресло и ворчал, сам едва продрав глаза:
— Чалов, совесть имей, тут люди спят, между прочим. Мобилу свою или выключи или отвечай, задолбала она звонить…
Кресло успокоилось, Егор сел и выудил из кармана куртки, которой накрывался, телефон, уставился на экран. «Два пропущенных вызова» — сообщала надпись на черном фоне, и все бы ничего, но это снова звонила Вика. И звонила со своего телефона, с той самой симки, что он лично купил несколько дней назад.
Пока сообразил, пока вник, пока дошло — прошло минуты две, а заодно и сон слетел, соображалка заработала в форсированном режиме. Звонит, ясное дело, не Вика, а кто-то из тех, кому досталась ее сумка с документами, деньгами и мобильником. Звонят по единственному номеру, что забит в память ее телефона. Или все же это она сама?
От догадки точно морозом обдало, Егор тихонько поднялся с кресла и вышел из сонного царства в коридор. Прошел мимо диспетчерской, где, положив голову на «подушку» из журналов, прямо за столом спала неутомимая пенсионерка, накинул куртку и вышел во двор. Здесь снова заметало по-зимнему, снег летел в лицо, и откуда только взялся, полчаса назад ничего не предвещало. Телефон молчал, и Егор, едва сдерживаясь, чтобы самому не перезвонить, побежал в гараж, на ходу отворачиваясь от снега. Влетел в пахнущую соляркой и машинным маслом темноту, пошел прямо и чуть левее на свет тусклой лампочки в стальной оплетке, присел на ящик со старыми железками.