Когда он получает
Шрифт:
— Что мы здесь делаем?
Козимо поворачивается и смотрит на меня, в его глазах плещется удовлетворение. Он не может меня убить, но я могу сказать, что он думает, что все, что они запланировали для меня, почти так же хорошо. — Ты будешь работать на Алессио.
Чтоб меня. Неудивительно, что он выглядит таким довольным.
Сам мужчина открывает дверь и сразу же оценивает меня.
Я делаю то же самое. Интересно сравнить двух братьев. Козимо — весь такой деловой, в строгом костюме, белой
Алессио, напротив, не вписался бы… ну, нигде.
Он весь в татуировках, от шеи до кончиков пальцев, и от него исходит такая энергия, что любому здравомыслящему человеку захочется сбежать. За этими причудливыми светло-серыми глазами прячется совсем немного человеческого. Он одет в темные джинсы, кожаный фартук, повязанный вокруг талии, и без рубашки.
На его руках и кистях красные полосы.
Кровь.
— Это мой новый мальчик на побегушках?
В его голосе слышится хрипотца. Он не так высок, как я, и не так широк, но в его глазах есть блеск, который сразу же заставляет меня напрячься.
Одно дело — быть готовым пытать и убивать ради работы. Другое дело — получать от этого удовольствие. Не поймите меня неправильно, бывали случаи, когда переламывание костей приносило мне чистую радость, но это случалось редко и только тогда, когда дело касалось лично меня. Как это было с этими чертовыми железными хищниками. Я наслаждался каждым мгновением, убивая этих ублюдков.
Алессио другой. Он экстремал. Непринужденный. Он делает из каждого убийства обед. Он знаменит этим.
Козимо кивает. — Во плоти.
Алессио не протягивает мне руку. Его глаза буравят меня, когда он отходит в сторону и пропускает нас через дверной проем.
В мои ноздри сразу же врывается химический запах. Дезинфицирующее средство, смешанное с чем-то еще. Коридор, по которому ведет меня Козимо, имеет уклон, как будто мы движемся под землей.
Я пытаюсь понять, чем занимаются Ферраро. Раф сказал Джино, что из меня получился бы хороший сотрудник, но Джино не собирается давать мне никакой власти в своей организации. Это очевидно. Неважно, насколько я умен, опытен или быстро соображаю. В этом бизнесе главное — доверие, а Ферраро мне не доверяют.
Так какую же работу Алессио собирается мне поручить?
Мы поворачиваем, потом еще раз. Стена справа увешана стальными лампами в виде клетки, которые излучают жуткое желтое свечение. Химический запах становится все сильнее, чем дольше мы идем.
Теперь мы точно под землей. Снаружи никаких звуков не доносится, но впереди я улавливаю странный шум.
Стоны.
Я хмурюсь. Я не боюсь — я вернулся в Нью-Йорк, готовый умереть, — но это просто чертовски жутко.
Позади меня раздаются уверенные шаги Алессио.
—
Черт возьми.
Сцена прямо из хоррор-фильма.
Там стоит большая клетка с голым мужчиной внутри. В руках у него плоскогубцы, и, судя по всему, он усердно вырывает себе зубы.
По какой-то причине вид меня вселяет в него надежду.
— Пожалуйста, помогите! — взывает он с русским акцентом.
Я игнорирую его и оглядываюсь на Алессио, ожидая, что он или его брат объяснят мне, какого черта я здесь делаю.
— Помогите!
Господи, осмотри комнату.
Алессио, похоже, не обращает внимания на крики мужчины. Он осматривает меня отрешенным взглядом.
— У пахана Братвы десятки людей, и он не стесняется посылать их на самоубийственные задания. Большинство из них слишком молоды, чтобы что-то знать, но никогда не знаешь, поэтому мы должны их привлечь.
— Нельзя срезать углы, — добавляет Козимо.
— Я делегирую все полномочия другим людям в организации, но допросы провожу сам.
— Алессио — лучший, — задумчиво говорит Козимо, не сводя глаз с человека с отсутствующими зубами.
— Это твой второй шанс, — говорит Алессио. — Больше у тебя не будет. Один промах, и ты вылетишь навсегда. Ты понял?
Я киваю. Я не ожидал ничего другого. — Что мне делать?
— Все, что я тебе скажу.
Козимо смотрит на часы. — Я оставлю вас двоих. Мне нужно встретиться с мамой за завтраком. Ты придешь сегодня вечером, Лес? Ты же знаешь, она не любит, когда ты прогуливаешь праздники.
Алессио на секунду задумывается, а потом кивает. — Хорошо. Я приду. С помощью Неро я должен успеть все сделать.
— Отлично.
Козимо поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Хорошее избавление.
— Так что здесь происходит? — Я жестом показываю на его пленника.
— Я сказал ему, что сокращу процесс на одну минуту за каждый вырванный зуб.
— Процесс?
— Я удаляю некоторые части тела и сохраняю им жизнь, пока делаю это.
Господи. Что случилось со старым добрым избиением?
— Похоже, много работы.
— Этот убил одного из наших парней, выстрелив ему в спину. Ничего не могу ненавидеть больше, чем трусов, — объясняет Алессио.
— Конечно. Логично.
Это не имеет никакого смысла.
— Ну, присаживайся. Это может занять некоторое время.
Это заняло время. Шесть часов точно. Шесть часов, в течение которых я в первом ряду наблюдаю за методами допроса этого психопата, не считая получаса, который я потратил на то, чтобы сходить за обедом.