Когда они пришли

Тимченко Кирилл

– Видать, на вопли нашего подвешенного пришли, надо бы их тоже упокоить...

– Не за чем. Грузите пока людей, а мы с этим пока разберемся.

Колени Ахмеда болтались где-то ниже моего подбородка. Я ему заранее нарисованную табличку на шею повесил, а сам сказал:

– Я же тебе обещал, что ты меня еще на том свете помнить будешь...

– Я к тебе каждую ночь приходить буду, - прошипел он мне.

– Приходи. Я тебя и во сне мертвякам скормлю...

Мертвяки топчутся неуклюже по двору, пока никого не замечая. Наши уже почти погрузились, только

меня ждут. Сашка внутри автобуса что-то шепотом разъясняет, из-за стекла ничего не слышно. Мария Антоновна глаза своему сыну маленькому закрыла и с таким ужасом смотрит, словно я на самом деле что-то плохое совершаю. Но ведь это он в этом виноват, я не заставлял его все это творить. Он сам совершил все эти злодеяния.

Поэтому, если вас что-то не устраивает, просто старательно не замечайте подвешенного Ахмеда...

– Удачи тебе, - ткнул я его под ребра пистолетом.

Потом встал рядом и выстрелил в воздух. Мертвяки как один повернулись ко мне... Но мне до автобуса два шага... Ахмед вроде как проклянуть меня собрался... Да мне все равно на твои проклятия.

Спокойно залез в автобус, ни разу не оглянувшись. Мертвяки уже почти до подвешенного добрались.

– Трогаем?
– спросил Артем.

– Погоди немного...

Первый мертвяк уже подошел... Ахмед вроде как оттолкнуться старается, но он его за ступню поймал и вырвал зубами кусок мяса. Ори, конечно, остальные быстрее сбегутся... Вон еще один подошел и в другую ступню вцепился. Жестоко, конечно, но он это заслужил.

– Эта веревка крепкая?
– спросил я у дяди Коли.

– Урал выдерживала...
– ответили из рации.

А мертвяки Ахмеда крепко за ноги держат, да и обгрызают их... Даже уже мне дурно стало, его вопли проникали сквозь стекло и заставляли дергаться, настолько полными боли и ужаса они были.

– Все, поехали...
– толкнул я Артема, - нельзя больше это слушать.

– К Круизу?

– Давай туда. Все равно ближе всего. Да и там заправка рядом.

– Так через Театральную... Не боишься? Стреляли-то как...

– Часа в четыре закончили, с тех пор тихо... О! Да тут кофе! Я себе налью чашечку?

– Давай... И мне заодно...

Заинтересованный кофе, и полностью переключив на него все свое внимание, я даже не сразу заметил, что автобус уже отъехал. Окончательно проснувшись от пары чашек этого напитка, я увидел, что мы уже едем по улице, наполовину расчищенной от брошенных машин. Все эти ненужные теперь произведения автопрома были сброшены с одной из полос в сторону.

С разбитыми боками, капотами и багажниками, они выглядели так, словно их пинали гигантские футболисты. Наваленные друг на друга и сброшенные на автомобили, стоявшие на соседних полосах, они уже не загораживали, хоть узкий, но проезд. На дороге, среди обломков машин и еще целых остовов, валялось полно трупов мертвецов. Расстрелянные, разорванные пулями на куски, многие уже объедены. При этом некоторые выглядели так, словно по ним каток проехался. Здесь уже снова было полно еще ходящих зомби, но сейчас их куда больше интересовали трупы своих собратьев, чем редкие

автомобили, проезжавшие тут время от времени.

Мимо нас, чуть ли не обтираясь боками об обломки, пару раз проезжали легковые машины с живыми людьми внутри. И все почему-то спешили в сторону Театральной площади. Может, мы что прослушали…

– Похоже, что-то вроде бульдозера, - заметил Артем, радуясь относительно чистой дороге, - интересно, далеко ли проложена дорога?

Проехав ближе к площади, стало заметно резкое увеличение количества мертвяков ну улице. Кое-где, они были сплошной толпой, одни только мертвецы, так что приходилось их давить, для того чтобы проехать дальше.

Только вот кое-где еще на балконах можно людей увидеть. Машут руками, кричат что-то... Но мы должны ехать дальше.

Выехав на площадь перед радио институтом, ничего нового мы не увидели.

Все примерно так же, как и вчера. За исключением того, что рядом с укреплением охранников стоит армейский БТР, а перед ними уже не два – три мертвеца, а большая толпа в несколько десятков голов. По ним почти не стреляли, все равно пролезть дальше у зомби не получалось. С баррикад нас заметили, что-то рукой махнули. Мы тоже притормозили и вышли на связь.

– Это вы вчера здесь проезжали?
– спросила рация.

Отвечаю, что да, это мы были.

– Тут армейцы интересуются, дальше по дороге живые есть?

– Есть, мы человек двадцать видели... А тогда я тоже поинтересуюсь, на

Театральной все чисто?

– Чисто... Войска еще ночью там все зачистили. Они у театра пункт эвакуации устроили...

Сразу стало понятно, почему туда люди стремятся. Надеются на помощь. А мы, наверное, радиосообщение об это мы прослушали. За всем просто не успеваешь. Только вот если бы вы пришли бы даже хоть на сутки раньше, спасли бы гораздо больше людей.

– Спасибо. До связи...

– До связи...

Так вот, что там ночью стреляли... Ну и хорошо, хоть не бандиты власть новую кроют. А армия в таких условиях действительно станет силой, особенно, если центральная власть окончательно рухнет. Как, интересно, они вообще поживают. Ведь ни одного сообщения от областных или городских властей не поступало.

Распрощавшись с охранниками и спасательным отрядом, мы поехали дальше.

Теперь уже рассчитывая на остановку на Театральной. Там теперь безопасно.

На съезде к площади указатель "Безопасная зона", а в конце улицы дорога перекрыта выстроенными в ряд машинами, только небольшой проезд освобожден, но рядом дежурит банковский броневик, готовый перекрыть вход в любую минуту.

Перед въездом очередь, небольшая, может, машин десять. Пару раз подъезжали БТРы, и их сразу пропустили без всяких задержек. Мы тоже встали, все равно другого короткого пути не было.

Естественно, шум машин не может не привлекать мертвяков, но дежурившие на баррикаде снайперы мгновенно их отстреливали. Метрах в шестидесяти от проходной все было просто завалено телами с простреленными черепами. А мертвяки все шли. Тянуло их к людям, как к самому сладкому блюду.